История фашизма в Западной Европе - [49]
Конечно, было бы неверным считать влияние автаркической кампании на итальянскую экономику полностью отрицательным. Как отмечали итальянские экономисты — авторы капитального труда, подводящего итоги столетней истории итальянской экономики, «наряду с решающими негативными аспектами она имела и позитивные. Гарантии сбыта в результате военных заказов, усилившийся протекционизм и прямая поддержка государства позволили некоторым отраслям не только сделать шаг вперед, но и обеспечить дальнейшее развитие, особенно после войны»[182]. Это относится в первую очередь к различным отраслям химической промышленности, в частности к производству искусственного волокна и удобрений, получившему значительное развитие.
За годы автаркии изменилась структура промышленного производства: в результате милитаризации экономики значительно вырос удельный вес машиностроительной и металлургической промышленности, сократилась доля текстильной. Благодаря развитию этих отраслей доля промышленного производства в Италии перед войной впервые превысила удельный вес сельского хозяйства в валовом производстве[183].
Однако в целом экономическая политика фашистского правительства не стимулировала развития производства. Темпы промышленного роста Италии в годы автаркии снизились по сравнению с более ранними годами. Валовое производство с 1924 г. до начала второй мировой войны выросло всего на 15%, в то время как за первые 13 лет XX в. оно удвоилось[184]. Как отмечает видный итальянский экономист Р. Ромео, перед войной темпы промышленного развития Италии были ниже, чем средние темпы развития аграрно-индустриальных стран Западной Европы[185].
С точки зрения фашистского правительства, автаркическая кампания не выполнила главной задачи, которая выдвигалась перед ней: обеспечения промышленности в случае войны. В условиях Италии, бедной природными ресурсами, полное самообеспечение сырьем вообще было нереальным. Однако фашисты не смогли использовать в должной мере даже те возможности, которые имелись. Накануне войны Италия продолжала ввозить из-за границы до 80% важнейших видов стратегического сырья.
Одним из следствий автаркии было создание промышленных комплексов с вертикальным строением во всех основных отраслях, что способствовало дальнейшей концентрации производства. Перепись промышленности 1937 г. показала, что на 345 наиболее крупных объединениях, которые составляли 0,2% существовавших в Италии предприятий, было занято 19,9% всех работников промышленности[186]. Председатель правления Коммерческого банка Э. Конти записал осенью 1939 г. в свой дневник: «В наше время, когда каждый день твердят о необходимости приблизиться к народу, создается финансовая олигархия, которая напоминает в области промышленности средневековый феодализм. Бóльшая часть производства контролируется несколькими группами, во главе которых стоит один человек. Аньелли, Чини, Вольпи, Пирелли, Донегани, Фальк и немногие другие буквально господствуют в различных отраслях производства»[187].
Эти слова, принадлежавшие видному финансовому деятелю фашистского периода, показывают, насколько далека была действительность от широковещательных планов корпоративных и автаркических программ, провозглашавших «установление государственного контроля над производством в интересах коллектива».
«Корпоративное государство», которое вначале было насторожено и с опаской встречено некоторыми представителями крупной буржуазии, как оказалось в дальнейшем, вполне устраивало итальянские монополии. В статье «Промышленники и корпорации», опубликованной незадолго до войны, А. Пирелли с удовлетворением подчеркивал, что «государство не захотело ввести в корпоративное законодательство детализированные нормы, стремясь оставить открытыми все возможности и обеспечить высшие интересы нации, не беря на себя непосредственного руководства производством, которое осуществляется инициативой отдельных предпринимателей»[188]. Промышленники видели в корпоративной системе организацию, которая не только оставляла им полную свободу действий, но и открывала новые возможности.
Построение корпоративной системы способствовало дальнейшему сближению крупного капитала с государственной властью. Представители крупного капитала были широко представлены в высших государственных и законодательных органах. В то же время, электропромышленные монополии имели в своих административных советах более 40 сенаторов и депутатов, машиностроительные акционерные общества — более 30, химические — свыше 25, текстильные — свыше 25 и т. д.[189]
«В 1940—1941 годах, — пишут авторы исследования о структуре итальянских монополий, изданного после войны Всеобщей итальянской конфедерацией труда, — связи стали еще более многочисленными и более глубокими. Можно утверждать, что не было сколько-нибудь значительного акционерного общества или группы обществ, которые не имели бы на своем содержании одного или двух представителей политической власти»[190].
Подводя итоги корпоративистской и автаркической политики фашистского режима в предвоенные годы, можно утверждать, что она в значительной мере ограничивалась внешними результатами. Система корпораций и юридическая надстройка в виде Палаты фашизма и корпораций мало что изменили в социальном укладе государства. Более того, участие представителей крупного капитала в корпоративных и автаркических органах давало монополиям возможность еще полнее контролировать экономическую жизнь. Связь между политикой фашистского государства и интересами крупного капитала стала в этот период теснее, чем когда-либо.
