История двух О - [27]
Ведь ты для меня —
лучшая!?
Вовик неожиданно резко прижал струны ладонью, оборвав мелодию, и сказал излишне весело:
— Все, хватит грусть-тоску наводить. Сейчас что-нибудь забавное вспомню…
— А я тоже недавно стих сочинила, могу прочитать, — снова влезла Виолетта и, не дожидаясь нашего согласия, затараторила:
Я мечтаю пташкой быть,
Собирать с цветов нектар
И хочу тебя любить
Ощущая в сердце жар.
Чтоб как роза на лугу
Расцвела наша любовь,
Без тебя жить не могу,
Я страдаю вновь и вновь
Приходи ко мне скорей
И руками обними,
Я люблю тебя сильней
В эти солнечные дни.
Юрик бестактно фыркнул, Света выразительно закатила глаза к небу, а Саня зааплодировал:
— Супер, просто супер! Особенно начало. Так и представляю тебя масюсенькой колибри…
— Почему колибри?
— Потому, деточка, что из всех пташек только они собирают с цветов нектар.
— Олька, теперь ты, — неожиданно потребовала Алена.
Я поморщилась. Стихи я пишу редко и отношусь к ним крайне критически. Да и незачем превращать вечеринку в соревнование двух плохих рифмотвориц.
— Давай-давай, читай, — почему-то сердито сказала Алена. — Мое любимое, "На тему Горация".
Я поняла, что она не отстанет, и, обреченно глядя на пламя лампы, стала читать:
Я памятник хочу воздвигнуть в Вашем сердце
Из легкой болтовни, случайной встречи рук,
Привычки на плечо Ваше легонько опереться
И вздоха, когда Вы уходите, мой друг.
Как мысль — неощутим, невидим, невесом…
Я обещаю Вам — пока я буду рядом,
Его Вы не заметите, не вспомните о нем
И я не намекну ни голосом, ни взглядом.
Когда же неизбежно жизнь нас разведет,
Я в Вашей памяти всегда незримо буду.
Мой хрупкий памятник вовек не упадет,
Вы не забудете меня, я Вас не позабуду.
И мне ни лет, ни расстояний груз не страшен —
Я памятник себе воздвигла в сердце Вашем.
Я замолчала, стыдливо отведя взгляд.
— А что, неплохо, — удивленно сказал Вовик. — Даже не ожидал, уж прости за откровенность.
— Красиво, — одобрила и Света. — Только я не поняла, при чем тут Гораций?
— "Я памятник себе воздвиг нерукотворный…" в школе учила? Так вот, и пушкинское стихотворение, и до него державинское написаны на тему стихотворения римского поэта Горация, — объяснил Вовик.
— Державин, Пушкин и Серова. Как в "Золотом теленке": Гомер, Мильтон и Паниковский, — кокетливо улыбнулась я. Было чертовски приятно, что не обхихикали, даже щеки запылали. Люблю, грешница, когда меня хвалят. И Олег смотрит с интересом…
— Ой, какие вы тут все образованные, сил нет, — скривилась Виолетта. — Стихи должны быть простые, чтобы нормальные люди без словаря понимали.
— Не все же люди простые как амебы! — рявкнул Вовик. — Витка, заткнись, когда говорят о том, в чем ты не фига не смыслишь!
— Вовик, не кипятись, — успокаивающе заговорил Саня, а Виолетта непонимающе захлопала густокрашеными ресницами.
— Да задолбала она меня своей простотой! — почти кричал Вовик, не обращая внимания на попытки Сани его утихомирить. — Что за гадство, попадаются все время такие дуры! Олег вот счастливый, повезло…
— Ну, все, проехали, — оборвал его Саня. — Ты, парень, перебрал чуток, проветриться надо. Олег, мы за домом погуляем.
— Ноги не поломайте, там разрыто, — Олег потряс пачку "Примы", но вместо сигареты высыпались только табачные крошки.
— Сиди, — сказала я. — Все равно в дом иду, заодно прихвачу курево.
Посетив нужное место, я включила на кухне свет, пошарила на шкафчике, где Олег обычно хранил запасы своей отравы, и почти сразу натолкнулась на полную пачку.
— Эй ты, умная, — сказали за моей спиной.
Я обернулась. В дверях стояла Виолетта. На хорошеньком личике была лютая злоба.
— Ты из меня дурочку не делай, — прошипела она. — Я вижу, как ты на Вовика облизываешься. Еще бы, сама только такого заморыша подцепить и смогла. А хрен тебе, Вовик мой, поняла? Мой!
Это Олег-то "заморыш"?! Мне стало смешно.
— Тебе нельзя много пить, Вита, — сочувственно сказала я. — Во-первых, нос краснеет, во-вторых, глупости болтать начинаешь. Пропусти.
На мгновение показалось, что Виолетта сейчас вцепится в меня, как сорвавшаяся с цепи злобная собачонка, но она все же отступила и только бросила мне в спину:
— Смотри, пожалеешь.
Выходки парочки подпортили настроение, да и Саня, видимо, выдохся. Приведя обратно успокоенного Вовика, он устало сказал:
— Что, ребятишки, убираем со стола — и по коням?
Возражений не было, и народ засобирался. Юрик, действительно выглядевший абсолютно трезвым, хотя и пил больше всех, галантно вызвался доставить Алену в целости и сохранности к самому дому.
— К самой двери, — благожелательно согласилась Алена.
Мы с Олегом приводили гостей до калитки. Саня задержался, пропуская остальных, и тихо спросил:
— Рука в порядке?
— Светка трепанула? — недовольно сказал Олег. — Ведь просил же… Не бери в голову, Сань, все нормалёк.
Саня неожиданно коротко и крепко обнял Олега.
— Ну, будь.
— Угу, и ты.
— А что у тебя с рукой? — поинтересовалась я, когда Олег закрыл калитку.
— Так, ерунда, — неохотно ответил он. — Повредил зимой в одной разборочке.
— Я смотрю, ты любитель подраться, — хмыкнула я, возвращаясь к столу, где все еще горела керосиновая лампа. Олег подсел рядом на скамейку и спросил:
Он не должен был целовать меня. И мне это не должно было нравиться. Гаррет Купер — ворчливый, властный, грубый. Мы должны работать вместе, чтобы спасти отель моей семьи, но каждый раз, когда мы находимся в одной комнате, летят искры. И это не хорошо. Между нами начинаются тяжелые отношения, и это на мне… частично. Что-то связанное с его унижением после слишком большого количества коктейлей и с тем, что он слишком далеко запустил свою сварливую удачу. В свою защиту скажу, я не знала, кем он был в то время, но вам лучше поверить, что он ушел, зная, кто я такая.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Купидон увидел Аврору, которая под бой курантов на Новый год загадала желание: «обрести любовь», и сразу захотел уволиться. Но поздно: бумажка с желанием уже сожжена, а шампанское выпито вместе с пеплом. Что ж, придется исполнять волю клиента.
Жена богатого американского фермера Инна Соломина прилетает в Москву на свадьбу сына, с которым судьба разлучила ее почти 20 лет назад. Трудным оказывается путь матери и сына навстречу друг другу, но они преодолевают его.
Что может простить или не простить любящий человек? Трудно ответить однозначно. У каждого своё отношение к любви, как и у главной героини романа Даши Уваровой. Ей нужно найти своё место в жизни после предательства мужа, продолжать своё совершенствование в профессии и воспитать дочь. Муж был главной опорой их семьи. Что же будет с ними дальше?
Старик ступил на кладбищенскую землю, устало опустился на траву. Как он очутился здесь? Почему вдруг бросил все дела? Неужели виной всему Пуанкаре с его теоремой о возвращении? Совсем седой, с лицом, испещренным морщинами, из-за которых не видно старых шрамов, старик вовсе не был похож на профессора. Особенно здесь, среди оглушающей кладбищенской тишины. Он поднял глаза на могильный камень, у которого сидел. Ева. Ее не стало шесть лет назад. Она всегда жила здесь, на родной земле, в Беларуси. Когда-то они были неразлучны.