История древнекитайской литературы в вопросах и ответах. Период XVII в. до н.э – I в. до н.э. - [3]
Поэтому издание 2002 года не теряет своей ценности для студентов и массового читателя, для которых оно и предназначено.
Следует упомянуть, что оригинальное издание выросло из лекций, прочитанных автором в составе курса истории мировой литературы в Российском государственном гуманитарном университете в середине 90-х годов.
Автор благодарен директору Института восточных культур, Илье Смирнову, за предложение принять участие в чтении курса, а также директору издательства Института востоковедения Российской академии наук Юрию Чудодееву, за поддержку в публикации первого издания этой книги в 2002 году.
Автор также глубоко признателен безвременно ушедшей Елене Ознобкиной, принявшей активное участие в подготовке первого издания книги. Ее памяти и посвящается электронное издание этой книги.
30 сентября 2012 г. С.В.Зинин
2. Введение
Настоящее пособие предназначено для самостоятельного контроля студентами своих знаний по курсу древнекитайской литературы. К ответам на вопросы прилагается объяснение, однако эта книга не может заменить соответствующий учебник.
Тематика вопросов охватывает период древности, развитие китайской литературы с момента возникновения до первых веков н. э… Этот период делится на четыре условных "подпериода": зарождение письменности, возникновение канонов, философский и завершающий периоды.
В пособие включены вопросы практически по всем каноническим сочинениям, важнейшим философским трактатам (прежде всего "Лунь юю" и "Дао дэ цзину"), то есть текстам, о которых должен знать даже некитаист-гуманитарий. Внимание обращено преимущественно на литературные особенности текстов и практически не затрагивается их содержание, не раскрываются подробно и философские категории того или иного учения.
Проблема китайской мифологии в данной работе (за исключением "Шань хай цзина" и стихов Цюй Юаня) также практически не освещена. Это сделано сознательно. Мы полагаем, что нет оснований считать китайскую мифологию фактом литературы древности. Такой традиционный подход был бы заимствованием европоцентристской схемы. Во второй половине 19 века стало общепринятым ассоциировать мифологические сочинения с фазой генезиса западных литератур, и это побудило синологов к" реконструкции" на основании содержащихся в древних текстах мифологических или псевдомифологических элементов китайских "мифов". В итоге, эти синологи поместили китайскую мифологию в начало курсов китайской литературы. Однако мы не находим в аутентичных древних текстах сколько-нибудь развернутых мифологических повествований, эпоса (с которых начиналась ближневосточная и античная литературы), и должны констатировать, по крайней мере, равнодушие к ним китайских литераторов описываемого периода. "Место эпоса" было занято историческими сочинениями.
Часто указывают на использование мифологических образов, например, в "Чжуан-цзы". Однако специфика того же "Чжуан-цзы" такова, что в нем часто используются, а то и создаются ad hoc самые причудливые образы, происходит олицетворение абстрактных понятий. Возможно, авторы "Чжуан-цзы" пользовались бытующими мифами, но не менее вероятно, что их образы были мифологизированы, как это часто происходило в китайской культуре.
Само умолчание литераторов древности о (несомненно, существовавших) мифах уже является значимым с точки зрения истории литературы, поэтому мы старались представить ее так, чтобы студенту, не специалисту в области синологии, запомнилась эта специфическая черта китайской литературы. Если поместить позднейшие реконструкции на "почетное место" в начале курса, то у студента может сложиться иллюзия, что китайская литература в этом отношении подобна всем остальным.
Китайская мифология, с нашей точки зрения, должна излагаться в курсе литературы периода средневековья, когда появляется проза (былички и новеллы) и развернутые нарративы. Кроме того, благодаря наличию нескольких изданий труда Юань Кэ, а также статей советских ученых, не составит труда самостоятельное знакомство с китайской мифологией.
1995–2002. С.В.Зинин
3. Вопросы
Первый период. Эпоха Шан: возникновение письменности
Надписи на гадательных костях (Цзягувэнь)
№ 1 Как возникла китайская письменность?
1. Китайцы позаимствовали иероглифы у египтян
2. Китайцы позаимствовали иероглифы у вавилонян
3. Китайцы изобрели собственные иероглифы
Существует множество гипотез о заимствовании китайцами более ранних иероглифических систем, но современная синология в целом не оспаривает автохтонности иероглифической письменности, возникающей в первой половине II тыс. до н. э… Причем археологические исследования подтверждают множественность очагов появления письменности в Китае. Впоследствии, в результате ряда модификаций, устоялась только одна система, используемая культурой Шан-Инь. Она известна нам благодаря находке в 1899 китайскими археологами Лю Теюнем и Ван Ижуном в местечке Сяо-тунь государственного архива города Шан, относящегося к последним векам правления одноименной династии. № 2 Для чего первоначально преимущественно использовалась китайская письменность?
Диссертация американского слависта о комическом в дилогии про НИИЧАВО. Перевод с московского издания 1994 г.
Книга доктора филологических наук профессора И. К. Кузьмичева представляет собой опыт разностороннего изучения знаменитого произведения М. Горького — пьесы «На дне», более ста лет вызывающего споры у нас в стране и за рубежом. Автор стремится проследить судьбу пьесы в жизни, на сцене и в критике на протяжении всей её истории, начиная с 1902 года, а также ответить на вопрос, в чем её актуальность для нашего времени.
Научное издание, созданное словенскими и российскими авторами, знакомит читателя с историей словенской литературы от зарождения письменности до начала XX в. Это первое в отечественной славистике издание, в котором литература Словении представлена как самостоятельный объект анализа. В книге показан путь развития словенской литературы с учетом ее типологических связей с западноевропейскими и славянскими литературами и культурами, представлены важнейшие этапы литературной эволюции: периоды Реформации, Барокко, Нового времени, раскрыты особенности проявления на словенской почве романтизма, реализма, модерна, натурализма, показана динамика синхронизации словенской литературы с общеевропейским литературным движением.
«Сказание» афонского инока Парфения о своих странствиях по Востоку и России оставило глубокий след в русской художественной культуре благодаря не только резко выделявшемуся на общем фоне лексико-семантическому своеобразию повествования, но и облагораживающему воздействию на души читателей, в особенности интеллигенции. Аполлон Григорьев утверждал, что «вся серьезно читающая Русь, от мала до велика, прочла ее, эту гениальную, талантливую и вместе простую книгу, — не мало может быть нравственных переворотов, но, уж, во всяком случае, не мало нравственных потрясений совершила она, эта простая, беспритязательная, вовсе ни на что не бившая исповедь глубокой внутренней жизни».В настоящем исследовании впервые сделана попытка выявить и проанализировать масштаб воздействия, которое оказало «Сказание» на русскую литературу и русскую духовную культуру второй половины XIX в.
Появлению статьи 1845 г. предшествовала краткая заметка В.Г. Белинского в отделе библиографии кн. 8 «Отечественных записок» о выходе т. III издания. В ней между прочим говорилось: «Какая книга! Толстая, увесистая, с портретами, с картинками, пятнадцать стихотворений, восемь статей в прозе, огромная драма в стихах! О такой книге – или надо говорить все, или не надо ничего говорить». Далее давалась следующая ироническая характеристика тома: «Эта книга так наивно, так добродушно, сама того не зная, выражает собою русскую литературу, впрочем не совсем современную, а особливо русскую книжную торговлю».
Приведено по изданию: Родина № 5, 1989, C.42–44.