История Древнего Рима в биографиях - [10]

Рассказанные события все относятся к первому году республики (509 г, до P. X.). В следующем году Валерий Попликола был во второй раз избран в консулы; его товарищем сделался Тит Лукреций. С этим вторым консульством Попликолы совпадает начало войны с Порсенной, которая тянулась и в следующем году, когда Попликола сделался консулом в третий раз. Таким образом, на его долю выпало главным образом вести тяжелую войну с Порсенной. Дело в том, что Тарквиний, после поражения при Арсийском лесу, бежал к Порсенне, царю этрусского города Клузиума, одному из могущественнейших государей Италии, и просил у него помощи против Рима. Порсенна принял его сторону, послал в Рим посольство и требовал постановления Тарквиния на престол. Так как римляне не согласились на это, то он двинулся против их столицы с сильным войском. Сенат при приближении могущественного царя пришел в ужас, потому что боялись не только неприятельского войска, но и того, чтобы сами жители города, испуганные опасностью, не приняли вновь изгнанного царя и не купили мира ценой своего рабства. Поэтому сенат делал все, чтобы доставить народу удовольствие: он заботился об установлении низких цен на хлеб и соль и освободил граждан от налогов и пошлин, вследствие чего низшее сословие несло тяготы войны, не ропща и заодно с патрициями. Римляне положились на крепость своих стен и защиту Тибра и, став на Яникульском холме, выжидали наступавшего неприятеля. Войско Порсенны, превосходившее числом римское, взяло приступом Яникульский холм и преследовало римлян до реки, где навстречу ему бросился Валерий с новым отрядом, но скоро, покрытый ранами, он был унесен на носилках с поля битвы. Не лучшая судьба постигла другого консула, и тогда римляне потеряли всю бодрость и бросились бежать в город. Этруски, пустившиеся за ними в погоню, тоже проникли бы в Рим через деревянный мост, если бы храбрый Гораций Коклес с двумя другими римлянами, Спурием Ларцием и Титом Герминием, не сдерживал неприятеля при начале моста, между тем как остальные позади разрушали мост. Прежде чем последний был сломан окончательно, Гораций отправил через него и двух своих товарищей и сопротивлялся неприятелю совершенно один; затем он бросился в реку и под градом стрел переплыл на другой берег. В награду за его геройский подвиг граждане, по предложению Валерия, отдали ему в наступивший после этого голод столько съестных припасов, сколько каждый мог отделить от себя; впоследствии подарили ему столько земли, сколько он мог в один день обойти плугом, и воздвигли ему железную статую. Город был спасен, но Порсенна осадил его и отрезал римлянам со всех сторон подвоз съестных припасов, вследствие чего вскоре возник тяжелый голод. Этрусские солдаты почти ежедневно переправлялись через реку и опустошали грабежом местность вблизи римских стен, между тем как главная армия стояла на Яникульском холме. Тут-то Валерий – это было время его третьего консульства – положил навсегда конец этим хищническим набегам, окружив со всех сторон многочисленный отряд грабителей, благодаря искусному распределению своего войска, и совершенно истребив его. Так как голод в Риме увеличивался все более и более, то один молодой патриций по имени Гай Муций решился убить Порсенну и избавить свой родной город от тяжелого бедствия. Сообщив сенату о своем намерении, Муций, спрятав на груди кинжал, прокрался под видом перебежчика в неприятельский лагерь до царского судилища, где именно в это время Порсенна со своим секретарем выплачивал солдатам жалованье. Муций принял богато одетого секретаря за царя и убил его. Схваченный и приведенный к Порсенне, он сказал: «Я римский гражданин и зовусь Гаем Муцием. Как враг я хотел убить врага и умирать не боюсь почти так же, как умерщвлять. Римлянин отличается способностью к великим подвигам и великим страданиям. И я далеко не единственный, носящий в себе такой замысел против тебя: за мной следует целый ряд людей, добивающихся этой чести. Мы все объявляем тебе эту войну, и жизнь твоя каждую минуту в опасности». Когда царь, полный гнева и ужаса, стал угрожать Муцию пыткой посредством огня, юноша протянул свою правую руку в пламя, пылавшее на тут же стоявшем жертвеннике, и сказал: «Узнай из этого примера, как мало ценят свое тело те, кто имеют в виду высокую славу». Страшно испуганный неслыханным подвигом, царь вскочил со своего места, велел оттащить Муция от огня и отпустить его безнаказанным. Как будто в награду за это великодушие Муций открыл Порсенне, что 300 римских юношей составили против него заговор и что он сам был только первым, на которого выпал жребий совершить убийство. С тех пор Муций получил прозвище Сцевола, то есть левша, и сенат подарил ему землю по ту сторону Тибра, которая потом стала называться лугом Муция.

Порсенна поверил словам юноши и, чтобы избегнуть римских кинжалов, отправил в город посольство с предложениями мира. Послам было поручено также поднять вопрос о восстановлении Тарквиния на престоле, но так как Попликола и сенат не согласились на это, то Порсенна отступился от Тарквиния и заключил с римлянами мир на самых мягких условиях. Он оставил римлянам их свободу и потребовал только, чтобы они возвратили Вейям отнятую у этого города землю, так называемые 7 вейенских округов, и выдали ему самому в виде заложников 10 юношей и столько же девиц. Такими благоприятными для себя условиями мира римляне обязаны были главным образом умным переговорам Валерия. В числе заложниц находилась также Клелия. Эта мужественная девушка обманула стражу и, сопровождаемая остальными своими подругами, обратно переплыла под градом этрусских стрел Тибр и возвратилась в Рим. Но Валерий, несмотря на то, что в числе заложниц находилась его собственная дочь Валерия, снова отправил их к Порсенне. Царь, удивленный мужеством Клелии, дал ей свободу и позволил, кроме того, взять с собой часть заложников. Римляне воздвигли ей конную статую на холме священной дороги. Но многие утверждали, что эта статуя изображала не Клелию, а Валерию, которая во время нападения, совершенного Тарквинием на отправленных домой девушек, мужественно пробилась на коне сквозь толпу неприятельских солдат.