История доллара - [13]

Скрупулезно расплатившись с кредиторами, прибыль которых от вложенных средств составила 7000 % (герцог Олбермарлский был охвачен таким ажиотажем, что его как-то застали в собственном саду, когда он «собственноручно переплавлял свою долю серебра»), сэр Уильям Фипс, обнаружив еще пару затонувших кораблей, вернулся в Бостон очень богатым человеком и собственными руками выстроил кирпичный дом на Грин-Лейн для жены. Он был подобен царю Мидасу, одним прикосновением обращая все в золото. И, вероятно, никого не удивило его назначение первым королевским губернатором Массачусетса.

это типично американская история, ставшая прообразом для многих историй успеха в последующие столетня. Низкое происхождение, счастливый случай, способность разглядеть свой шанс и поверить в него вплоть до полного разорения — это практически клише в судьбе многих великих американских изобретателей, моряков и провидцев. Фипс тоже заплатил свою цену за свалившееся на него богатство. В 1690 году из-за дерзких выходок франко-канадских каперов и жалоб бостонских купцов он задумал преподать пиратам урок и осадил Порт-Ройал — враждебный аванпост французской Акадии к северу от Бостона. Удивленная сдачей Акадии без боя, его милиция за двенадцать дней подчистую разграбила полуостров, тогда как Фипс отобрал у французского губернатора все, что смог увезти, посадил марионеточное правительство и триумфально вернулся в Бостон, правда, теперь он видел во французах угрозу и замыслил навсегда изгнать их из Канады.

Его план предусматривал выступление сухопутных войск из Олбани, захват Монреаля и победоносное шествие вдоль реки Святого Лаврентия, чтобы поддержать удар по Квебеку с моря. Время решало все. Солдаты выступили в поход. Затем отплыл бостонский флот, снаряженный артиллерией и большим десантом из тех, кого привлекла удача и стиль Фипса, равно как и мысль о добыче в Квебеке: две с половиной тысячи буйных ополченцев набились на тридцать утлых и перегруженных посудин. Непогода, неблагоприятные ветра и неудачные попытки найти лоцмана, который довел бы флотилию до реки, привели их на равнины под Квебеком поздней осенью, когда вода на холоде уже покрывалась льдом.

Фипс не мог этого знать, но нападение на Монреаль уже потерпело поражение. Он потерял все преимущества внезапности, а французы успели укрепиться. Однако от губернатора Квебека графа Фронтеньяка и де Паллау Фипс потребовал немедленной сдачи. Ответный выпад французов был удачным: «У меня нет другого ответа для вас, генерал, кроме того, что дадут мои пушки и ружья». Пушки Фипса заговорили первыми, ожесточенно обстреливая город на протяжении двух дней, но, когда он устроил импровизированную атаку с суши, установленные на берегу батареи оказались вне зоны поражения. Огонь же французов цели достиг: корабли получили повреждения, а людские потери составили тридцать человек убитыми. В конце концов у Фипса закончились боеприпасы.

Изумленный и удрученный нежеланием противника сдаваться, Фипс неохотно отдал приказ плыть домой. Удача покинула его вместе с отливом: по пути вниз по реке Святого Лаврентия на бостонцев налетел ужасный шторм, и четыре корабля затонули: остальные суда разбросало далеко друг от друга. Весь путь назад до Массачусетса им пришлось пробиваться сквозь встречный ветер и неспокойное море. Несколько уцелевших оборванцев приползли в Дорчестер с пустыми руками. Все, что они привезли с собой, — невидимый вирус оспы, быстро распространившийся и убивший пятьдесят семь жителей города. Бостон оказался обманут в своих ожиданиях. «Часть кораблей пришла, потеряв половину экипажа, часть — и того больше, некоторые — почти всех. Немало жалуются на то, что не было проявлено надлежащего тщания, не запасено провианта для такой армии, что были и такие, кому крысы съели глаза и щеки, прежде чем несчастных нашли»[19].

Дальше — больше: появились толпы уцелевших и обозленных участников кампании и причитавших вдов, которые требовали жалованья и компенсаций. Ведь в Квебеке не удалось ничем поживиться — казна колонии была пуста.

ТАКОГО рода неприятности случались постоянно, и нет сомнений, что у Фипса нашлись друзья, которые похлопали его по плечу и пожелали более удачной охоты в следующий раз. История превратила его неудачный набег на Квебек в почти всеми забытую сагу о войне короля Вильгельма — одну из небольших войн чужими руками, которые на протяжении наступающего века Англия и Франция вели друг против друга за полмира от дома. Другие варианты этой войны велись на море, на суше и руками индейских союзников, но ни одна из сторон не располагала возможностью нанести решающий удар. Пока, штурмуя высоты Абрахама, в 1759 году не погиб Вольф, и вся французская Канада не была присоединена к Британской империи.

Репутация самого сэра Уильяма Фипса — равно как и его душевное равновесие — оказалась подпорчена разгромом. Когда он сломал свою трость о голову капитана королевского флота и бросился на служащего бостонского порта, люди пришли в негодование. Скоро цепь его успехов распалась, ее заменили вериги позора. Люди вспомнили о худородном происхождении Фипса, обвинили его верную жену в колдовстве и иронизировали по поводу бескровной победы в Акадии. Враждебная фракция резонеров в собрании обязала сэра Уильяма вернуть бывшему губернатору Порт-Ройала все добро, которое он там награбил. Дурные вести распространяются быстро. Далекие друзья при дворе начали покидать Фипса, и его вызвали в Англию для дачи объяснений. В Лондоне он внезапно скончался в 1695 году.