История династии Романовых - [9]

Сын ее был глубоко несчастным ребенком, который рос, смутно понимая, что отвлеченные идеи его матери дороже, чем сын, что она ему не всецело принадлежит.

Когда началась борьба Никона с Аввакумом, Морозова сразу решила, что наденет венец Христов, не заботясь о сыне, как все фанатички.

Люди старой веры считали Москву новым Римом, единственным городом, где сохранились православные заветы Петра и Павла. И думали так несмотря на то, что русские священники были очень невежественны, грязны и развратны. Они ходили в непотребные дома, пьянствовали, сквернословили в церкви и дрались.

Грубое невежество их было поразительно. Они стояли немногим выше своей паствы.

Морозова была счастливее других. Ее духовник Аввакум подражал святому Антонию. Однажды ему понравилась исповедовавшаяся у него блудная девушка. Чтобы избавить себя от искушения. он зажег у аналоя свечу и прижег свою руку, чтобы прошло вожделение.

Аввакума за его нападки на Никона и на «новую веру» сослали в Сибирь.

Морозова, не боясь царя, встала на сторону раскола, как и многие бояре.

Алексей испугался и велел возвратить Аввакума из ссылки. Царь и сам был воспитан по старой вере и отбивал Великим постом по тысяче поклонов в день, а по понедельникам, средам и пятницам ел только ржаной хлеб.

Тем не менее, узнав о сопротивлении Морозовой, Алексей рассердился и велел родным увещевать ее. Но она и слышать не хотела о «царской ереси».

Вернувшись из Сибири, Аввакум поселился у Морозовой и возобновил нападки на царя, который покровительствовал ереси и трехперстному кресту.

Его опять арестовали и повезли на суд, прикованного к телеге. Народ роптал.

- Никонианцы проклятые! - говорили москвичи, грозя кулаками в сторону дворца.

Судил Аввакума патриарший собор, созванный царем для разрешения вопроса о богослужебных книгах.

Греческие патриархи (и все духовенство) прокляли еретика Аввакума и его последователей, разрешив царю наказывать их мирскими казнями.

Раскольников начали жечь в срубах, резали им языки. Наступило время русской инквизиции.

Морозова перестала бывать при дворе. Царь заметил это и разозлился.

В 1669 году умерла царица Мария, а в 1671 году царь женился на бедной боярышне Наталье Нарышкиной, воспитаннице своего нового любимца, Артамона Матвеева.

Надо заметить, что еще в 1656 году царским указом двуперстие было строго запрещено как еретическое. За него казнили и ссылали.

Морозова открыто крестилась двумя перстами, но ее не трогали. Она была родственницей царицыА с Никоном царь разошелся еще в 1662 году, испугавшись его честолюбия и влияния. Царь уезжал на войну с Польшей, и Никон управлял самовластно, открыто высказывая, что царь ему «не надобен» для решения государственных вопросов.

Осуждал он и царское Уложение о крестьянах. Как сын крестьянина он не мог примириться с боярским Уложением.

Бояре донесли царю, и Никона сослали.

Артамон Матвеев был сторонником западной культуры. Как и Алексей Михайлович, он любил Италию и Францию.

Дочери царя, царевны Софья и Наталья, учились по-французски и по-польски. Софья читала Мольера, а польский язык предпочитала русскому.

Жития святых она читала по-польски.

Наталья Нарышкина была также сторонницей всяких новшеств.

Царь увидел ее в первый раз в театре, устроенном в доме Матвеева.

Умная, образованная девушка, при этом замечательно красивая, понравилась царю еще при жизни Марьи Ильинишны.

Вскоре царица умерла. При дворе думали, что ее устранили придворные, заметившие страсть царя к юной Наталье. Царь начал ухаживать за девушкой открыто. Сбрил бороду на «аглицкий манер», когда она высказала, что ей не нравятся бородатые мужчины.

Как бы то ни было, царица была устранена.

В то время даже лучшие люди не стеснялись в средствах для достижения цели.

Возможно, что Марию Милославскую и отравили.

Выждав приличное время, царь сделал предложение Наталье.

При дворе и в народе ее прозвали «царица-лапотница». Она была так бедна, что в отцовском доме носила лапти.

Царь пригласил боярыню Морозову как одну из самых знатных придворных дам на свадьбу.

Представительница старейшего боярского рода, она должна была на свадьбе стоять во главе других боярынь «свадебного чина» и говорить «царскую титлу», то есть величание царя.

- Не пойду на свадьбу, - резко заявила Морозова. - Ведь, величая царя, я должна целовать его руку, называть его благоверным, а какой же он благоверный? Он еретик, никонианец. И, кроме того, я должна буду в церковь еретическую пойти, от нечестивых никоновых архиереев благословение принять. Не пойду!

Сколько ее ни уговаривали, она послала царю отказ под предлогом болезни.

В то время доносы процветали. Царю донесли, в чем дело. Алексей оскорбился и решил жестоко отомстить.

- Пора уж на волю России вырваться от древняго! - сказал он. Княгиня Прасковья Урусова, сестра Федосьи Морозовой, находилась всецело под влиянием сестры.

Княгиня присоединилась к ней. Она также была верна старому благочестию.

Царский гнев не знал меры. А просить у царя прощения, как требовал Алексей, Морозова наотрез отказалась.

- Вот как! Она вздумала со мной бороться, - сказал царь. - Что ж, поборемся. Я погляжу, кто из нас одолеет.