История диджеев - [39]

) оказался не более чем местным поп-диджеем, которому просто повезло. Кев Робертс заглянул на ту вечеринку по пути из «Мекки». «Я отчетливо ее помню, — говорит он. — Там играло не так много диджеев, звучали не совсем уж дерьмовые, но легко доступные пластинки, почти все из которых были мне известны». После «Мекки», где Робертс наверняка слышал отсутствовавшие в его коллекции редкие вещи, он, вероятно, испытал разочарование.

Друзья Робертса были настолько неудовлетворены, что уговорили Уинстэнли отдать ему место диджея, мотивировав это тем, что его коллекция намного лучше. В тот же вечер он получил шанс доказать это.

«В течение часа я ставил свои лучшие пластинки, и они вызвали бурю восторга, — хихикает Робертс. — Народу понравилось. Я стоял, в полном ошеломлении оглядывая громадный зал. Ко мне подошел Расс и сказал: «Классно. Хочешь играть здесь каждую неделю? За десять фунтов?»»

Привлечение еще одного диджея, Ричарда Сёрлинга (Richard Searling) из болтонского Va Va, помогло утвердить репутацию уиганского заведения как лучшего на тот момент места. Преимущество над Blackpool Mecca ему давал и тот факт, что «Мекка» закрывалась в два часа ночи, когда «Казино» только-только начинало работать. Многие любители соула регулярно посещали оба клуба, не особо задумываясь о различиях их репертуаров. Когда «Мекка» закрывалась, они отправлялись в Уиган, чтобы танцевать всю оставшуюся ночь.

«Хоть я и уважаю Blackpool Mecca, должен сказать, что к рождеству 1973 года мы оставили его позади, — заявляет Кев Робертс. — В «Казино» каждую ночь собиралось по две тысячи человек. Пусть Иэн Левин в «Мекке» был творцом и новатором и располагал лучшими пластинками, это ровным счетом ничего не меняло. Расс, я, а с января 1974 года и Ричард Сёрлинг могли ставить что угодно и все равно собирали больше людей на танцполе». Даже сам Левин, размышляя об их соперничестве, спокойно соглашается с тем, что «Кев, Расс и Ричард подняли Уиган до заоблачных высот».

Характер атмосферы (безалкогольного) «Казино» хорошо известен. Она была наэлектризованной. Гигантский танцпол из клена дрожал как живой, пока одноцветные пятна дервишей исполняли сложные ритуалы из падений, обратных сальто, хлопков и вращений. Танцоры с ног до головы были одеты в наряд для соула: плиссированные брюки с высоким поясом и широкими развевающимися штанинами типа «брамми бэгз»[59], рубашки для боулинга, майки или рубахи Ben Shermans, белые носки, туфли на плоской кожаной подошве и спортивные сумки Adidas или Gola, набитые необходимыми для вечеринки предметами. Среди них непременно присутствовали тальк, чтобы посыпать танцпол, сменная одежда, несколько сорокапяток для продажи или обмена и, разумеется, наркотики.

Из-за испарявшейся с танцоров влаги в комнате стояла матовая дымка. Создавалось впечатление, будто смотришь сквозь тюлевые занавески. Хотя «Эмп» за долгие годы утратил часть своего великолепия, с его духом все было в порядке. Возможно, там звучала не самая лучшая музыка, зато нигде больше не было так весело.

Не подлежит сомнению и влияние, которым пользовались оба клуба. «Можете думать что угодно, — говорит Джонатан Вудлифф (Jonathan Woodliffe), авторитетный коллекционер соула и хаус-диджей, — но оба места отличались потрясающей атмосферой и были главными игроками на арене того времени».

Переиздания и коммерциализация

Некоторые проницательные и предприимчивые люди скоро осознали, что хотя диджеев и коллекционеров интересуют лишь редкие и малодоступные пластинки, деньги вполне можно заработать на переиздани некоторых громких песен.

Старый соул-диджей Дэйв Мак-Алир (Dave McAleer), одновременно являвшийся экспертом британского лейбла Pye по артистам и репертуару, однажды посетил Wigan Casino и понял, что коммерческий потенциал северного соула растет. На это указывал успех Tams и Тами Линн, а также две других вершины, достигнутых «Меккой» и «Факелом»: ‘Here I Go Again’ Арчи Белла (Archie Bell) и группы The Drells и холодный как лед северный монстр ‘Love On A Mountain Top’ Роберта Найта (Robert Knight). Специально для продажи северного соула Мак-Алир основал лейбл Disco Demand. Другие пошли по его стопам.

К середине семидесятых коммерческие успехи случались почти еженедельно: ‘Where Is the Love’ Бетти Райт (Betty Wright), ‘What A Difference A Day Makes’ Эстер Филлипс (Esther Phillips), ‘Supership’ Джорджа Бенсона (George Benson) и ‘The Snake’ Эла Уилсона (Al Wilson) ворвались в чарты.

Однако чаще популярными становились не переиздания, а имитации. Несмотря на то, что издательству Pye принадлежали лицензионные права на некоторые дефицитные лейблы, такие как Scepter и Roulette, первым поп-хитом оказалась песня ‘Footsee’ команды Wigan’s Chosen Few — малоудобоваримая бурда, сперва появившаяся на оборотной стороне пластинки в стиле сёрф. (Приставку Wigan добавили, чтобы избежать претензий от компании Island Records, среди клиентов которой была группа Chosen Few.)

Хотя сингл ‘Footsee’ и был сдобрен достойной песней ‘Seven Days Is Too Long’ от соул-плакальщика Чака Вуда (Chuck Wood), истинным северным соулом она и не пахла. Тем не менее, в феврале 1975 года она прозвучала в тепрограмме