История церкви, рассказанная просто и понятно - [6]

Страстная неделя

Иисус явно помнил об этих пророческих образах в воскресный день перед своей последней Пасхой, когда во исполнение предсказания Захарии въехал в Иерусалим на осле. Толпы кидали ему под ноги пальмовые ветви и кричали: «Осанна! Благословен Грядущий во имя Господне!»

Кажется, это единственный случай, когда Иисус откровенно отождествил себя с Мессией из иудейских пророчеств. Он явно намеревался бросить вызов иерусалимским властям и заставить их решить: примут они его Царствие? Святой Город волновался и спрашивал: «Кто это?»

На следующий день Иисус возглавил шествие по узким, заполненным народом улочкам Иерусалима. Он шел в Храм. Там, в деянии протеста, призванном напомнить о ветхозаветных пророках, «вошел Иисус в храм Божий и выгнал всех продающих и покупающих в храме, и опрокинул столы меновщиков и скамьи продающих голубей, и говорил им: написано, – дом Мой домом молитвы наречется; а вы сделали его вертепом разбойников» (Мф 21:12–13).

Вести об этом драматичном событии пронеслись по Иерусалиму. Люди стекались в храм в надежде хоть мельком увидеть Иисуса. Разлетелись слухи о явлении Мессии и о близком и неминуемом разрушении Храма.

Такие разговоры о Мессии встревожили храмовых начальников. Что если этот галилеянин должен был начать очередное восстание против римских властей? И все же арестовать его они не решались – из страха вызвать бунт толпы.

Для саддукеев такой человек, как Иисус, был поистине опасен: римская власть помогала им удерживать привилегированные посты. Любой, кто заводил разговоры о Мессии, подрывал верность установленному политическому порядку и ставил под угрозу отношения саддукеев с римлянами. И саддукеи решили, что такой человек должен замолчать прежде, чем высечет искру и воспламенит восстание, которое римляне жестоко подавят, – и прости-прощай привилегии!

Так, в страхе перед Иисусом, саддукеи и их противники, фарисеи, объединились в весьма необычный альянс. Казалось, Иисус, открыто нарушавший субботу и ставивший под сомнение иные законы, подрывал авторитет иудейской религии. По разным причинам обе группировки видели в этом самозваном пророке из Галилеи опасного врага – и вместе пришли к тому, что его необходимо судить и приговорить к смерти.

И храмовым начальникам представилась возможность – ее им дал человек из ближайшего окружения Иисуса. Иуда Искариот, один из двенадцати учеников, сам пришел к ним, и они «предложили ему тридцать сребреников», – примерно столько за четыре месяца зарабатывал искусный ремесленник, – за то, что он проведет их к Иисусу. Так они могли арестовать Иисуса тайно, не вызвав бунта.

Новый Завет

«Накануне первого дня иудейской Пасхи Иисус и ученики готовились к ритуальной вечерней трапезе. На закате они тайно собрались в назначенном месте. Трапеза проходила как священное таинство: все вспоминали Исход и, полулежа вокруг низкого стола, пили вино, ели горькие травы и пресный хлеб». Ближе к концу трапезы Иисус взял хлеб, возблагодарил Бога, преломил и сказал: «Сие есть тело Мое, которое за вас предается; сие творите в Мое воспоминание» (Лк 22:19). Так же взял он и чашу, со словами: «Сия чаша есть новый завет в Моей Крови; сие творите, когда только будете пить, в Мое воспоминание» (1 Кор 11:25).

Что Иисус имел в виду под словами «новый завет»? Фоном, в чем можно быть уверенным, были Исход евреев из Египта и формирование Израиля как нации у горы Синай. Но Иисус думал о большем – и вряд ли он хотел просто напомнить об очевидном.

Он говорил о новом завете в его собственной крови. Его слова были эхом пророчеств Иеремии, обещавшего, что придет день, когда завет на каменных скрижалях заменится заветом, начертанным на сердцах людей: «Но вот завет, который Я заключу с домом Израилевым после тех дней, говорит Господь: вложу закон Мой во внутренность их и на сердцах их напишу его, и буду им Богом, а они будут Моим народом… потому что Я прощу беззакония их и грехов их уже не воспомяну более» (Иер 31:33–34).

Время нового завета пришло, сказал Иисус. И новые люди Божьи, радуясь прощению грехов, могут явиться теперь – через пролитие его собственной крови.

В тот момент ученики, несомненно, не понимали ни его слов, ни его поступков. Но минует лишь несколько недель, и они узрят эти последние часы в свете нового откровения.

После трапезы Иисус повел учеников в знакомое место, к подножию Елеонской горы, в Гефсиманский сад. В ту ночь, при полной луне, оливковую рощу волнами окутывал мягкий свет. Апостолы уснули, а Иисус отошел и взмолился: «Отче Мой! Если возможно, да минует Меня чаша сия; впрочем, не как Я хочу, но как Ты» (Мф 26:39).

И только снова подтвердив верность Богу в молитве, Иисус разбудил спящих учеников. «И, когда еще говорил Он, вот Иуда, один из двенадцати, пришел, и с ним множество народа с мечами и кольями, от первосвященников и старейшин народных» (Мф 26:47). Они схватили Иисуса и увели его к первосвященнику Каиафе, во дворец, в западную часть Иерусалима.

Суд и смерть

В стенах роскошного дворца Синедрион отбросил любое подобие справедливости и поспешно привел двоих свидетелей, давших показания против Иисуса. Собрание обвинило его в богохульстве и приговорило к смерти. Но для этого им еще предстояло обратиться к презренному римлянину.