История боевого фехтования - [68]

До 1716 г. в русской армии не применяли построения "каре" для отражения атак конницы (исключением был, разве что, Прутский поход 171 1 г.), и поэтому, чтобы отбить натиск шведских драгун или рейтар, первая шеренга в батальоне, состоящая из мушкетеров и пикинеров, становилась на колено, при этом пики втыкали в землю, а мушкеты упирали в нее, наклонив их на уровне конской груди и живота. Три следующих ряда действовали стоя, по уже известному принципу. Разумеется, четвертая шеренга при этом могла пустить в дело штыки только в том случае, если всадникам удавалось врубиться в строй. Такой же боевой порядок применялся и при стрельбе, но как только пехота противника оказывалась на расстоянии достаточном для штыковой атаки, первая шеренга поднималась, и вся колонна контратаковала бегом, потому что принимать натиск шведских пехотинцев стоя, а тем более — преклонив колено, было чрезвычайно опасно.

Русские драгуны имели слишком слабую подготовку, чтобы действовать в конном строю. Плохим был и конский состав полка, что сильно влияло на результаты атак. Почти во всех сражениях Северной войны драгуны, действуя верхом, проигрывали единоборство со шведской кавалерией и пехотой. Поэтому очень часто практиковалось спешивание, после чего драгуны сражались в качестве пехотинцев. И тогда они уже могли достойно показать себя, как в сражениях при Калише (1706 г.), Добром (или Раевкой) (1708 г.), Лесной (1708 г.). Тактика пешего боя драгун практически ничем не отличалась от пехотной.

Кроме регулярной конницы, в русской армии был большой процент иррегулярной кавалерии: калмыков, ногайцев, казаков… и даже венгров, примкнувших к русским после поражения восстания Ференца Ракоци против австрийцев.

Моро-де-Бразе описывает случай, произошедший во время Прутского похода:

"Один капитан, родом венгерец, вступивший в службу его царского величества, также как и многие из его соотечественников, после падения его светлости принца Ракоци находился в лагере с несколькими венгерцами в надежде быть употребленным в дело. Он уговорил отряд казачий поддержать его, обещаясь доказать, что не так-то мудрено управиться с татарами. Казаки обещались от него не отставать. Он бросился с своими двенадцатью венгерцами в толпу татар и множество их перерубил, пробиваясь сквозь их кучи и рассеивая кругом ужас и смерть. Но казаки их не поддержали, и они уступили множеству. Татары их окружили, и все тринадцать пали тут же, дорого продав свою жизнь: около их легло 65 татар, из коих 14 были обезглавлены. Всех менее раненый из сих храбрых венгерцев имел четырнадцать ран. Все, бывшие, как и я свидетелями их неуместной храбрости, сожалели о них. Даже конные гренадеры, хоть и русские, то есть хоть и не очень жалостливые сердца, однако ж просились на коней дабы их выручить; но генерал Янус не хотел взять на себя ответственность и завязать дело с неприятелем" (96).

Генерал Янус был австрийским наемником на русской службе и поэтому вполне понятно его нежелание помочь храбрецам-куруцам. Но их изумительное мастерство владения холодным оружием говорит о том, насколько была боеспособна легкая кавалерия русских.

После смерти Петра I способы ведения рукопашного боя в русской армии нисколько не изменились. Основным документом, по которому обучали солдат, по-прежнему оставался его устав 1716 г.

В русско-турецкую войну 1735–1739 гг. основным построением для отражения атак турок и татар стало каре, огражденное рогатками, применявшимися как против кавалерии, так и против пехоты. Причина того, что русские не стремились сблизиться с турецкими янычарами в рукопашной, была не столько в виртуозном владении турецких солдат саблей и ятаганом, сколько в использовании янычарами старой тактики, основанной на ударе копейных фаланг при поддержке с флангов стрелков, которые действительно славились как отменные фехтовальщики.

Ведь если здраво рассудить: что могли бы сделать янычары в рукопашной против колонны, ощетинившейся штыками, имея на вооружении лишь короткое клинковое оружие? Бесспорно, русский солдат успевал бы достать противника гораздо раньше, тем более, турецкие стрелки, идя в рукопашный бой с белым оружием, не могли сражаться строем, поскольку техника сабельного поединка не предусматривала ограничения пространства. Воины, нанося широкие рубящие удары саблей, должны были сохранять определенные интервалы между собой. В строю же это невозможно. Но если даже допустить, что турки могли атаковать строем, не имея пик, то тем самым они лишали бы себя главного козыря — маневренности. Янычар, вооруженный короткой саблей, находясь в строю, не имел возможности отскочить или увернуться от удара и заранее обрекал себя на гибель. А нападая врассыпную, отдельными группами на строй русской пехоты с фронта, они не смогли бы причинить ей большого вреда.

Стало быть, янычары, несомненно, имели более мощную тактическую организацию, а ею могла быть только копейная фаланга.

Случай, произошедший под Очаковымв 1737 г., когда русская пехота, расстреляв все заряды, была буквально отброшена от стен города к самому лагерю, подтверждает это. Копье или пика намного длиннее ружья со штыком, а русских пикинеров, стоявших через одного с мушкетерами в первой шеренге, было слишком мало, чтобы противостоять массированному удару фаланги. Расстроившуюся колонну русских тут же атаковали с флангов янычары-стрелки, которые в одиночном бою рубили разбегавшихся солдат.