История Библейских стран - [9]

Финикийцы, являвшиеся частью ханаанеев, сохранили воспоминания о своем сравнительно позднем прибытии к берегам Средиземного моря из района моря Эритрейского (Her., I, 1; VII, 89; lust., XVIII, 3, 2–4; Plin., IV, 120). Исследование этой традиции ведет к признанию ее достоверности, причем, учитывая, что знания Пфодота о крайнем юге были не особенно отчетливы, можно предполагать, что прародиной ханаанеев, как они считали сами, была Южная Аравия: этот вывод подтверждают и значительные черты сходства между ханаанейскими и южноаравийскими языками (Шифман, 1981, 103–106). Если принять во внимание утверждение Страбона (XVI, 3, 4) о современном Бахрейне как о прародине финикийцев, то можно говорить, что ханаанеи вышли откуда-то из района южного берега Персидского залива. Отмеченная выше близость ханаанев и аморесв как в области языка, так и в сфере материальной культуры позволяет говорить о происхождении амореев также из Южной или, может быть, точнее, Юго-Восточной Аравии (Шифман, 1984, 120–121).

Археологические данные показывают, что поселение, из которого впоследствии развился Библ, один из древнейших городов Финикии, появляется после некоторого времени полного запустения, около 3000 г. до н. э. или несколько позже, но до 2700 г. (Muller-Karpe, 1968, 429 и Tab. 2). Геродот (II, 44) сообщает нам, что жрецы тирского храма Мелькарта относят основание храма и самого города ко времени за 2300 лет до состоявшегося разговора, а это датирует основание Тира приблизительно XXVIII в. до н. э. Археологический зондаж, проведенный в Тире, выявил самый древний слой в этом месте, относящийся почти к тому же времени или немного раньше, что не может быть случайностью (Bikai, 1978, 72; Gras, RuIIIard, Teixidor, 1989, 46; Baurain, Bonnet, 1992, 59). В течение всей истории с Тиром был связан находившийся на материке город Ушу, основанный, по-видимому, еще раньше: недаром греки и римляне именовали его Палетиром, т. е. Старым Тиром (Strabo, XVI, 2, 24; Curt. Ruf., IV, 2, 4). Приблизительно тогда же возник и Верит (Sader, 1997, 400). Итак, все данные свидетельствуют о начале финикийской истории на восточном побережье Средиземного моря в самом начале III тысячелетия до н. э.

В Палестине в последней четверти IV тысячелетия до н. э. археология также констатирует появление новых групп населения, с которыми связано возникновение древнейших городов, причем пришли эти люди из Сирии (Шифман, 1981, 105; Мерперт, 2000, 121–134). Это вполне совпадает с одним из вариантов финикийской традиции, переданным Юстином, согласно которому предки финикийцев какое-то время жили около "Ассирийского озера", которое, вероятно, было каким-то позже исчезнувшим водоемом в районе излучины Оронта, т. е. на западе Сирии (Шифман, 1981, 106). По Геродоту же, предки финикийцев прошли через Палестину, что, впрочем, тоже вполне вероятно (Шифман, 1981, 104). Отделение северо-западных семитских диалектов, оформившихся несколько позднее в ряд родственных языков, включая ханаанейский и аморейский, от юго-западных (в том числе арабских) лингвисты датируют приблизительно концом IV или, может быть, рубежом IV–III тысячелетий до н. э. (Милитарев, 1984, с. 6). И это тоже более или менее совпадает с данными о появлении ханаанеев на побережье Средиземного моря и в Палестине. Итак, можно предполагать, ссылаясь на сравнительные данные разных источников, что в последней четверти IV и на рубеже IV–III тысячелетий до н. э. ханаанеи заняли приблизительно ту территорию, которая была отмечена в библейской Книге Чисел. Не исключено, что амореи также составляли часть этого движения семитских племен, но они заселили более сухие пространства сирийских степей и полупустынь.

Уже говорилось о родстве "эблаитского" языка с древними говорами Южной Аравии. И это, конечно, не случайно. Как и предки ханаанеев и амореев, предки "эблаитов" явно вышли из Южной Аравии. Отмеченная выше архаичность "эблаитского" языка позволяет считать, что его носители могли появиться в Сирии еще раньше ханаанеев и амореев. Раскопки Эблы показали, что на этом месте (холм Телль Мардих) первое поселение появилось около 3500 г. до н. э. (Matthiae, 1995, 52), причем, судя по еще достаточно скромным археологическим зондажам, перерыва между этим весьма скромным поселением и позднейшим городом не было, так что можно предполагать непрерывное развитие поселения на этом холме и, следовательно, несостоятельность версии о прибытии нового населения. По-видимому, именно серединой IV тысячелетия до н. э. можно датировать появление "эблаитов" в Северной Сирии.

Природные условия сиро-финикийского побережья, зажатого между Ливанскими горами и морем, разделенного отрогами гор, порой спускающимися до самого моря, на отдельные анклавы, способствовали, по-видимому, объединению населения в города. Сравнительно небольшие размеры земледельческой округи заставляли людей селиться в отдельных местах, укреплять их, сооружать в их центре храмы. Здесь селятся ремесленники и торговцы, жрецы и управляющие, обслуживающий персонал и, может быть, часть земледельцев и рыбаков. Здесь создается основная масса прибавочного продукта, сделавшая возможным и необходимым появление "организаторов производства", государственного аппарата, хотя пока, может быть, и довольно примитивного. Возникает город-государство. Единственным раскопанным финикийским городом этого времени является Библ. Еще до поселения здесь финикийцев это место было значительным центром торговли, связанным и с Месопотамией, и с Анатолией, особенно районом Тавра с его богатыми залежами серебра (Parrot, Chehab, Moscati, 1975, 29–30, Stech and Pigott, 1986, 50–51). Однако между дофиникийским и финикийским поселением нет никакой связи, ибо еще до прихода финикийцев в течение некоторого времени это место, как уже отмечалось, оставалось пустым. Новое поселение было уже гораздо больше связано с Египтом, довольно рано став основным поставщиком леса, в изобилии растущего на ближайших склонах Ливана. И уже в начале XXVIII в. до н. э. египетско-библские связи существовали, как доказывает находка в Библе каменной вазы с именем фараона Хасехемуи, и с этого времени эти контакты продолжались непрерывно вплоть до царствования Пиопи II, последнего крупного фараона Древнего Царства (Montet, 1928, 272; Helck, 1962, 21–22; Drawer, Bottero, 1971, 345–347; Moller-Karpe, 1974, 58; Parrot, Chehab, Moscati, 1975, 34–35; Wein, Opificius, 1963, 12). Этта торговля, несомненно, чрезвычайно способствовала обогащению Библа, который довольно рано превратился в один из наиболее обустроенных городов Ближнего Востока (Drawer, Bottero, 1971, 344; MiIIIer-Karpe, 1974, 844), что явно свидетельствует и о его благосостоянии.