История безумия - [10]

Приборный писк ускорился. У Чарли на компьютере отображалась трехмерная модель мозга, загоравшаяся контрастными цветами во время ответов. Резкая смена цветовой палитры понравилась психопату, и он решил уточнить:

– Но вы, должно быть, часто думаете об этом?

– Я… Возможно, часто. Я часто думаю о том, какие пытки происходят в вашей организации. Я думаю прямо сейчас, что это одна из них! И что дальше будет только хуже!

Генри закоротило. Он резко дернулся от посланного ему удара тока – началась пытка электрошоком.

– Расслабьтесь! – приказал Льюис.

– О, Господи! Это электрический стул! – верещал Генри. – Спасите меня кто-нибудь!

Его снова передернуло, и он замолк.

– Запишите, пожалуйста, – обратился Чарли к Льюису, – навязчивые мысли о пытках. Свидетельствуют о подсознательном стремлении к садизму, которое блокируется моральными принципами.

Чарли заговорил с напуганным латентным садистом:

– Судя по нашим информационным сводкам, вы интересуетесь мировыми заговорами. Также вы подозреваете корпорацию в незаконных экспериментах. Это правда?

– Так вот зачем все это – вы решили от меня избавиться!

Льюис вытаращил глаза:

– Да если бы можно было!..

Но Чарли перебил его:

– Генри, пожалуйста, посмотрите – вы прикованы к креслу, и если бы мы хотели, то давно вас убили. Вместо этого мы уделяем вам все свое внимание. Мы бережно проводим тестирование, которое в прошлом было намного опасней. Понимаете? Мы заботимся о вас.

Чарли ласково улыбнулся, и Генри успокоился.

– Доверчивость, – пробубнил Льюис, ставя галочку.

Датчики вновь запищали.

– И не забудьте про основное – у него паранойя, обусловленная наивными представлениями об окружающем мире. Свидетельствует о патологичном стремлении искать закономерности, что отлично подходит для исследователя.

Что могло быть хуже для Генри Джонсона, чем проходить собеседование, находясь в электрическом стуле, да еще и под строгим надзором сумасшедших? Кое-что могло. Из главного кабинета отдела кадров донеслись душераздирающие крики. Это было слишком, и у Генри закружилась голова.

Льюис был на пределе – он не мог вынести такого изнеженного человека! Он нервно положил ручку на стол, и, разозлившись, стал тереть пальцами переносицу. Ему нужно было отдохнуть от Генри, и Чарли понял его:

– Пойди, посмотри что там, – сказал он.

Льюис подскочил со стула и вылетел из комнаты, громко хлопнув дверью. Что происходило дальше было непонятно. Какие-то гулкие стуки, грохот. Истеричный смех Льюиса. Снова грохот. И наступила тишина. Мертвая тишина.

Глаза у Генри беспокойно бегали из стороны в сторону.

– Что теперь? – прошептал он.

Дверь тихонько отворилась. Показался Льюис. Его костюм пропитывался темно-красной густой жидкостью, по носу стекали алые капли. Что бы там не случилось, Льюис был облит несколькими литрами крови, и, по-видимому, этот факт заставлял его чувствовать себя особо радостно. Он бодро, как после небольшой зарядки, обошел стол и сел на свободное кресло рядом с Чарли.

Генри снова почувствовал себя нехорошо.

– Прошу меня простить за недолгую отлучку, – сказал Льюис, светясь от радости.

– Итак, – заговорил Чарли, – в принципе, мы собрали все недостающие сведения. Нас не столько интересовали ваши ответы, сколько физиологическая реакция. Компьютер проанализировал вас. Сейчас мы можем с уверенностью сказать, что вы подходите, но, разумеется, мы держим слово. Мы поймем, если вы откажетесь от нашего предложения. 

Следом за поясом, стальные браслеты на руках Генри расстегнулись и спрятались в невидимых щелях.

– Время ответить на главный вопрос: вы бы хотели здесь работать?

Льюис встал со стула и взял документы омытыми кровью руками. С ними он неспешно подошел к Генри, приговаривая:

– Подумайте, как следует.

Окровавленный психопат встал перед ним, не давая возможности подняться.

Но что касается самого Генри, едва не терявшего сознание? Вполне возможно, что такого стресса как сегодня он никогда не испытывал. Значит, это и есть те самые сумасшедшие нагрузки, о которых говорили Льюис и Чарли, или это еще цветочки, по сравнению с тем, что его ожидает? В любом случае, Генри не собирался здесь задерживаться, он хотел свалить отсюда, что было не так-то просто – Льюис, словно гора, преградил ему путь к выходу.

– Я д-должен сказать, – заикался Генри, – это очень интересное место. Оно отлично п-подходит для личностного роста и т-тренировки волевых качеств. Опыт, который я сегодня испытал… бесценен.

Генри подбирал слова осторожно и двусмысленно, чтобы не вызвать подозрений, но кого он надеялся обмануть, если его мозг был подключен к машине нейровизуализации? Его активные размышления при формулировке ответа не могли не напрячь Чарли:

– Генри, судя по всему, вы стараетесь тщательно продумывать ответы. Интересно… Неужели вы боитесь, что мы не примем вас? Вот что значит паранойя.

– Давайте так, – начал Льюис, – на самом деле я все понимаю, вы устали. Первый день в корпорации, и все такое… Мы не будем вас больше мучить. Вы просто распишитесь, и можете быть свободны.

Льюис предложил ему ручку и бумажки. Ручка, которую он держал, осталась чистой, а документы покрылись красными отпечатками пальцев. Генри не имел желания притрагиваться к этим листкам, равно как и злить психопатов, и выбирая из двух зол меньшее, ему пришлось взять злосчастные бумаги.