История белорусского театра кукол. Опыт конспекта - [8]
Варианты текстов батлейки стали записываться и изучаться. В результате сегодня можно рассмотреть многие батлеечные представления второй половины XIX в.
Так, в январе 1866 г. «Могилевские губернские ведомости» публикуют анонимную статью «Вертеп в Могилеве». В ней говорится, что Могилевский вертеп представляет собою некое подобие шкафа или сундука для белья. «В этом шкафу две сцены — верхняя и нижняя, — подобно тому, как и в шкафу для белья верхний и нижний ящики. С тем, впрочем, отличием, что передняя лицевая сторона открыта и не имеет доски. Чтобы прорези в нижней доске, по которой движутся куклы, были незаметны, пол покрывается заячьей шкуркой, мехом вверх <… > В глубине верхней сцены находится маленький иконостас с четырьмя иконами: Матери Божией, Богоявления, Спасителя и Рождества Христова. Среди икон находится маленькое изваяние рожденного младенца Христа. Перед иконами стоят свечи. В глубине нижней сцены вертепа находится трон. С этим-то вертепом ходят православные ремесленники к зажиточным и почтеннейшим лицам из христиан, в сопровождении большой толпы молодежи, от ребятишек до 30-летних мужчин».
Далее автор рассказывает о первой части представления, завершавшегося смертью царя Ирода. «Во второй части, — пишет он, — начинаются кукольные пляски под скрипку: сперва солдатики пехотные, а потом конные маршируют. После пляшут дивчина с парубком, цыган с цыганкою, еврей с еврейкою, далее Антон козу ведет, поджигая хвост ее, разбойник еврея бьет, а черт того уносит. В заключение сборщик является с блюдечком, на которое публика должна положить деньги». Завершая статью, автор отмечает, что «описанный вертеп принадлежит мещанину Вазилу, занимавшемуся прежде башмачным мастерством. Сын его сообщил нам текст сцен. Сам вертеп или шкаф — ветхий, а куклы дурно сделаны и существуют в настоящем виде более 20 лет. Говорят, что на Луп олове у мещан есть новый вертеп».
Через год после этой публикации в «Могилевских губернских ведомостях» появляется новая статья о батлейке — в октябрьском выпуске «Вестника западной России»[24] за 1867 год. Здесь был опубликован очередной фрагмент «Очерков белорусского Полесья» И. Эремича, где автор рассказывает о батлейке. «Это что-то вроде большого подвижного балагана кукольных комедий, — пишет автор, — или большой ящик, который несут в сопровождении хозяина два человека. Как только вход вертепу дозволен, хозяин начинает играть на самоделковой скрипке пьесу, приспособленную к представлению. Свет в вертеп падает на сцену сверху. На дне вертепа, покрытом мехом, проделаны сквозные дорожки для приведения в движение действующих кукол, посредством к их ногам или туловищу проволоки. Вот отворились дверцы вертепа <…> По сцене, шипя и извиваясь, промчался страшный змей. Вот после минутного антракта выбегает с двух противоположных сторон еврейская чета и начинает кружиться в пляске. Публика в неописуемом восторге <…> Новое явление — на четвероногом животном едет женщина с младенцем на руках, позади едет старый человек. Вероятно, это олицетворено бегство в Египет Божией Матери с младенцем Иисусом и обручником Иосифом от жестокости Ирода. А вот и сам детоубийца — Ирод. На картонном престоле воссело какое-то чучело и ну важничать — стучать ногами, размахивать руками. Это Ирод. Начинается избиение младенцев <.. > Сцена покрыта грудами окровавленных малюток. Но недолго изверг злоупотреблял своею властью: на сцену вбежала Смерть с косою. Тиран затрясся. Умоляет о пощаде. Не тут-то было. Недаром артист прошипел: “От смерци не уцекци!» Махнула коса, и голова Ирода покатилась на пол. Откуда ни возьмись — пара бесов с хвостами, рогами и когтями… и потащили один голову, другой туловище крючьями в ад. Публика притаила дыхание от ужаса <…> С хозяином вертепа нельзя уже так дешево рассчитаться, как с уличными певцами: он брезгает гривенником и метит на четвертак и даже полтинник. Он столько израсходовал разного уличного тряпья на костюмировку кукол, таланта и познаний на постановку пьес, столько потратил досуга на изделие ящика, на репетиции. Он должен еще поделиться выручкой со своими сотрудниками»[25].
В декабрьском номере популярного в России XIX века журнала «Душеполезное чтение» была опубликована статья «уроженца Минска» Г. Кулжинского «Бетлейки». В ней автор отмечает, что батлейка — это «ящик, оклеенный шпалерами или дешевыми бумажными изображениями святых, купленными у так называемых “венгров” — словаков-коробейников, заносящих в этот край мизерные произведения немецкой работы. Нижняя внутренняя доска ящика обита белою заячьей шкуркою, вероятно, для большего убеждения зрителей, что теперь, мол, на дворе снег. В этой нижней доске есть сквозной прорез, выходящий в тыл ящика, по обе стороны. Посреди задней стены ящика сделано нечто вроде балдахина, под которым висит люлька. В этой люльке лежит фигурка младенца, изображающая новорожденного Спасителя. За этим балдахином по правую сторону стоит кукла, разукрашенная модными нарядами, с диадемой на голове. Она изображает Богоматерь. По правую же сторону от этой фигуры находится другая, изображающая еврея. Это Иосиф. С обеих сторон спины ящика через прорезы рукою бойкого парня приводятся в движение действующие лица — куклы, которые сменяют друг друга. Режиссер, не только двигающий кукол, но и говорящий за них, начинает свое драматическое представление с того, что выводит с одной стороны ящика куклу, изображающую какую-то Параску, с другой — куклу, изображающую кавалера. Эта пара кланяется почтеннейшей публике, поздравляет с праздником Рождества Христова, с Новым годом… Вдруг является на сцену с праздничным поздравлением ангел, до того расфранченный, что не имей он крыльев, никто не признал бы его за ангела. К удивлению публики, он начинает плясать и убегает. Действующих пар является на сцену и сходит со сцены немало. Кавалеры — по преимуществу уланы, гусары и еще какой-нибудь военный люд. Выходит на сцену и гражданский человечек, и “краковьяк с краковьячкою», купец с купчихою, испанец с испанкою, белорус с женою, доктор в форменном сюртуке, мертвец и смерть, русский мужик с медведем, жена этого мужика, еврей и еврейка, цыган и цыганка и, наконец, бернардинец. Еврей, натанцевавшись досыта со своею супружницею, становится в уголок, совершает молитву, а жена уходит со сцены. В это время появляется воин, заводит спор с евреем и убивает его. Является еврейка и бранит воина за смерть мужа. Воин закалывает и ее. Является на сцену Смерть в образе ящерицы. Она бегает по сцене и уносит заколотых супругов. Являются какие-то военные всадники, заводят между собою ссору и один убивает другого. Является мертвец из духовенства и тащит их в ад. Белорус ищет доктора, бранит местных врачей. Является врач и дает советы. Потом является жена белоруса и пляшет с мужем. Является русский мужик, который водит дрессированного медведя. В заключение является трясущийся от холода бернардинец с жестяной коробкой и собирает подаяния от публики. Действие заканчивается»
Я бы очень хотел, чтобы, прочитав эту кукольную энциклопедию, читатели задумались и, возможно, даже разгадали бы вечную тайну куклы. Кто знает, может быть, вам удастся то, что уже много тысячелетий не удается сделать ни одному взрослому.
Течет в океане огромная теплая река. Называется Гольфстрим. Течет и весь мир обогревает. Если бы не Гольфстрим, Земля стала бы похожа на дом без домового – холодной и неуютной. Такой же холодной и неуютной стала бы и наша жизнь без Сказки.
Перед вами история российского театра кукол, написанная не столько историком, сколько самой Историей. Здесь почти нет комментариев. Только факты. «Летопись» дает простор для различных трактовок, но одновременно — и жесткие рамки, выйти за которые не волен ни один будущий исследователь, комментатор, не рискующий покинуть пределы истины.Это своего рода фундамент, на котором будут построены здания научных трудов, книг, статей, докладов. А пока их нет, «Летопись» сама по себе является учебником с самым широким адресом.
Книга «Не только куклы» — маленькая энциклопедия о великом деятеле театра кукол Сергее Владимировиче Образцове.
В своей новой книге видный исследователь Античности Ангелос Ханиотис рассматривает эпоху эллинизма в неожиданном ракурсе. Он не ограничивает период эллинизма традиционными хронологическими рамками — от завоеваний Александра Македонского до падения царства Птолемеев (336–30 гг. до н. э.), но говорит о «долгом эллинизме», то есть предлагает читателям взглянуть, как греческий мир, в предыдущую эпоху раскинувшийся от Средиземноморья до Индии, существовал в рамках ранней Римской империи, вплоть до смерти императора Адриана (138 г.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
На основе многочисленных первоисточников исследованы общественно-политические, социально-экономические и культурные отношения горного края Армении — Сюника в эпоху развитого феодализма. Показана освободительная борьба закавказских народов в период нашествий турок-сельджуков, монголов и других восточных завоевателей. Введены в научный оборот новые письменные источники, в частности, лапидарные надписи, обнаруженные автором при раскопках усыпальницы сюникских правителей — монастыря Ваанаванк. Предназначена для историков-медиевистов, а также для широкого круга читателей.
В книге рассказывается об истории открытия и исследованиях одной из самых древних и загадочных культур доколумбовой Мезоамерики — ольмекской культуры. Дается характеристика наиболее крупных ольмекских центров (Сан-Лоренсо, Ла-Венты, Трес-Сапотес), рассматриваются проблемы интерпретации ольмекского искусства и религиозной системы. Автор — Табарев Андрей Владимирович — доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института археологии и этнографии Сибирского отделения РАН. Основная сфера интересов — культуры каменного века тихоокеанского бассейна и доколумбовой Америки;.
Грацианский Николай Павлович. О разделах земель у бургундов и у вестготов // Средние века. Выпуск 1. М.; Л., 1942. стр. 7—19.
Книга для чтения стройно, в меру детально, увлекательно освещает историю возникновения, развития, расцвета и падения Ромейского царства — Византийской империи, историю византийской Церкви, культуры и искусства, экономику, повседневную жизнь и менталитет византийцев. Разделы первых двух частей книги сопровождаются заданиями для самостоятельной работы, самообучения и подборкой письменных источников, позволяющих читателям изучать факты и развивать навыки самостоятельного критического осмысления прочитанного.