История Авиации 2000 06 - [24]
Техник докладывает экипажу «Бостона» о готовности самолета к вылету.
Последний снимок немецкой БДБ «F 335», входящей в Констанцу с эвакуированными из Севастополя солдатами Вермахта. 10 мая 1944 г. этот корабль будет потоплен советской авиацией в ходе очередного рейса к блокированной крепости.
Нехватка боезапаса у обороняющихся оказалась настолько острой, что для доставки боекомплекта в ночное время были задействованы Не111 из состава KG27. Скажу сразу, что много перевезти они не могли. Как правило «Хейнкели» принимали до двух тонн боеприпасов в фюзеляжи, а на подфюзеляжные бомбодержатели подвешивалась пара грузовых контейнеров. Таким образом, один самолет мог доставить не более 2,5 тонн, что в пересчете, к примеру, на 105- и 150-мм калибр составляло не более 100 и 40 снарядов соответственно 6* .
Но вернемся на просторы Черного моря. Необходимость принятия и выгрузки судами боезапаса для 17-й армии была не единственной причиной, вызвавшей отклонение от графика. Сильно замедлились по сравнению с расчетными темпы и погрузочно-разгрузочных работ, поскольку на них сильное влияние оказывал артиллерийский огонь и ночные бомбардировщики 8-й Воздушной армии, наносившие непрерывные удары по пляжам и судам у берега. Все это предопределило второй акт трагедии 17-й армии, состоявшийся утром 11 мая.
Действия на море в эти сутки не исчерпывались противоборством караванов и ВВС ЧФ 8 ближней зоне вокруг Севастополя. В эти сутки командующий флотом адмирал Октябрьский предпринял попытку использовать у Херсонеса корабли размером побольше, чем.торпедный катер. Ставка, которая в своей директиве обещала отдать приказ кораблям действовать, с решением явно медлила. На всякий случай Октябрьский перевел 9 мая из Батуми в Поти крейсер «Красный Крым», а также эсминцы «Незаможник» и «Железняков». Очевидно адмирал считал, что ему разрешат рискнуть хотя бы старыми кораблями, но не произошло и этого.
Вечером тех же суток он решил использовать те силы, которые еще оставались в его полном распоряжении. Из Новороссийска в Ялту вышли тральщики «Взрыв» и «Гарпун», имевшие на буксире по два бронекатера. Не дойдя до порта утром 10-го корабли попали в 9-бальный шквал. Бронекатер №413 перевернулся и оборвал буксир. Находившиеся на нем четыре краснофлотца погибли. Примерно в это же время был получен приказ комфлота не позднее 19 часов обоим тральщикам, а также всем исправным торпедным, сторожевым и бронекатерам прибыть к мысу Херсонес для уничтожения плавсредств противника. В 17:40 после неудачных поисков бронекатера тральщики прибыли в Ялту, но здесь их уже ждал приказ возвращаться в Новороссийск. Что же заставило Октябрьского столь стремительно отменить свое предыдущее распоряжение? Ответ прост. Оповестив Москву о принятых мерах адмирал, должно быть, вскоре получил приказ не рисковать тральщиками. В результате для выполнения задачи в море из Ялты вышли лишь шесть торпедных и два сторожевых катера, но вскоре и они вернулись из-за сильного волнения.
Тем временем Констанцу и Сулину покинуло еще несколько конвоев 3-й очереди. К ним в частности относились «Бухе» (девять БДБ), «Розе» (буксир «Мозель», четыре лоцманских катера, два парусно-моторных судна, две БДБ и три охотника), «Эйхе» (плавбаза «Ускок» и три БДБ), «Бруммер» (пароход «Гейзерих», буксир «Гаштейн», две БДБ и столько же охотников) и уже упоминавшийся конвой изСулины. Еще утром из Варны вышел конвой «Краутер» (буксиры «Меркур», «Штертебекер», «Гезине», БДБ и охотник. Особенно большие надежды возлагались на конвой «Астра» (танкер «Фредерик», транспорт «КТ 18», эсминец «Марасешти», канлодка «Думитреску», два больших охотника и тральщик). Наконец в 02:0011 мая из Констанцы вышел конвой «Волга» (румынское название – «Стежарул»; вспомогательный крейсер «Дакия», минзаг «Мурджеску», эсминец «Мария», два тральщика). По оценке штаба «Адмирала Черного моря» все эти суда могли взять 32.000 человек и с лихвой перекрывали потребности армии. Последние успевали достичь Херсонеса в ночь на 12 мая.
Другой мерой, призванной существенно облегчить эвакуацию, должно было стать создание «плавающего штаба». По замыслу он представлял небольшую группу полномочных офицеров ВМФ из штаба «морского коменданта», снабженных мощными средствами связи и размещенную на скоростном катере. «Плавающему штабу» вменялось в обязанности встречать прибывающие караваны, назначать им места погрузки и инструктировать относительно обстановки. То, что произошло в действительности крайне мало напоминает немецкую пунктуальность и распорядительность. «Штаб» перешел на катер в 04:30 11 мая и направился навстречу судам. Нго начальнику капитану 3 ранга Дрехслеру удалось встретить и проинструктировать несколько караванов. При этом катер ушел довольно далеко от Херсонеса неэкономно израсходовав при этом много топлива.
С рассветом командир катера заявил ошарашенным офицерам, что топлива осталось только для возвращения в Констанцу, куда он сейчас и направляется. Немало времени потребовалось Дрехслеру на то, чтобы заставить командира катера лечь в дрейф и дождаться встречного каравана. Лишь около 17 часов «штабу» удалось пересесть на тральщик «R 165», входивший в состав охранения конвоя «Волга». В результате в течение всего дня 11-го связь между «плавающим штабом», штабом «морского коменданта» и конвоями не поддерживалась, что превратило процесс посадки на суда в личное дело каждого капитана. Даже при наличии доброй воли им было крайне тяжело разобраться в обстановке и выполнить ту задачу, ради которой они рисковали своей жизнью. Многие совершенно запутались и лишь искали повода вернуться в Констанцу.
