История Андрея Петрова - [5]

– Действительно, – говорил чуть выпивший Штейн, – взять, к примеру, ту же Калифорнию, там люди гораздо улыбчивее своих северных соседей.

– Чего не скажешь о нашем юге, – отвечал Андрей. – Надо доложить, коллега, что жители Анапы не многим улыбчивее москвичей.

Тут приятелей разбирал смех.

Сегодня 24 марта, пятница. Не хотелось ни о чем таком думать, кроме как о предстоящем приятном вечере. Андрей настолько привык к их пятничным разговорам обо всем и ни о чем, что иногда казалось – так задумано самой природой. Кто-то ищет предлог, чтобы поехать на рыбалку на выходные, другие прикидываются больными, чтобы иметь возможность смотреть сорок восемь выходных часов в этот ненужный и вредный предмет под названием телевизор, ну а Петров привык именно к посиделкам с приятелем за стаканчиком виски и жаркими спорами на закуску. Андрей открыл ноутбук, зашел на почту, где обнаружил целых пять заказов из знакомых журналов. В письмах редактора просили успеть написать материалы до конца следующей недели и платили в среднем по 250 долларов за материал. Темы разные – от описания плюсов проживания в Женеве до небольшого анализа цен на недвижимость в Западной Европе. «До среды сделаю», – прикинул Андрей, пытаясь напустить на себя важный вид. Он быстро свернул все окна и выключил компьютер. Во избежание дополнительного напряжения со стороны коллег молодой человек решил остаться хотя бы до официального окончания трудового дня. «А пока можно и почитать», – заключил он и тут же достал из модной кожаной сумки томик Курта Воннегута. Это был рассказ про ненормального миллионера по фамилии Розоутер. Чуть подняв уголки губ и предвкушая интересные часы приятного чтения, Андрей уже было лег на удобный кожаный диван, как в дверь постучали. «Показалось», – подумал он, но стук повторился уже увереннее и громче, точь-в-точь как барабанная дробь на параде. Петров положил книгу на стол, подошел к двери и резко, так, чтобы незваный гость понял, что сейчас совсем уж неподходящий момент, быстро провернул ключ. На пороге стояла Алла Мелиссова. По негласному соглашению с Александром Штейном для них она была просто Мелисса, или, как говорили приятели, многолетнее эфиромасличное растение. Прозвали ее так, разумеется, из-за фамилии, но и другие черты у нее тоже были: она уже далеко не молода, да и душилась так приторно, что сравнение со знаменитым растением было вполне уместным по всем фронтам.

– Алла?! Что случилось? – спросил Андрей, увидев на пороге сорокалетнюю начальницу отдела рекламы и маркетинга, вполне еще симпатичную женщину с длинными каштановыми волосами и всю в слезах.

– Я зайду? – спросила она, всхлипывая и шмыгая носом, как школьница, которую дернули за косичку с немного большим, чем надо, усилием (то есть почти изнасиловали). – Я, я ненадолго…

– Ну давай, заходи уже, – сказал Андрей, мысленно обругав себя за грубость и фирменную позу в дверях под названием «хрен кто зайдет».

Алла прошла к дивану своей коронной шаркающей походкой, делающей ее старше лет на двадцать. На секунду задумавшись, она все же присела, не спросив разрешения. Мелиссова уткнула голову в ладони и зарыдала. Андрей тысячу раз оказывался в этих дурацких и неуклюжих ситуациях и прекрасно знал, что говорить с женщиной в таких случаях – значит вызывать повторные приступы плача снова и снова. Он сел рядом, аккуратно обнял ее за хрупкие плечи и решил подождать, пока слезы иссякнут, как сектанты ждут второго пришествия.

Несколько минут спустя Алла вдруг стихла, достала из нагрудного кармана темного клетчатого пиджака платок в мелкую полоску, вытерла лицо и уставилась в окно. Пряди длинных каштановых волос прилипли к щекам, отчего смотреть на женщину совсем не хотелось, а даже наоборот, возникало желание выпереть ее ко всем чертям.

Она посмотрела на Петрова серьезными голубыми глазами, будто она только что вошла в кабинет коллеги и ни о какой недавней истерике не было и речи. Тихим томным голосом протестанского проповедника в отпуске, какой еще бывает у бухгалтеров или любительниц вязания крючком, спросила: «Андрей, это правда? Все это правда – про журнал?»

– Что, правда? Алла, говори четко и по существу, – сказал Андрей, начиная злиться, ненавидя эти полунамеки, которыми глупые люди пытаются скрыть слабоумие или тупость, утопая, но втайне надеясь на спасительный круг – интригу.

– Это правда, что журнал закрывают? – повторила она.

– Алла, вы что там, грибы кушаете, в отделе своем? С чего ты взяла?

– Я только что слышала, как Александр Олегович сказал это по телефону. Он кричал так, что все подпрыгивали, как на батуте. Мы сидели в кабинете как мыши, никто не решался выйти, в общем, ты тут второй после него, вот мы и решили спросить у тебя, как дела и что с нами будет.

«Второй после него, – подумал Андрей и поневоле улыбнулся. – Я ведь вообще-то числюсь журналистом… Интересно, что они там про меня еще говорили? Стоп. Саша должен был приехать только вечером, что все это значит?!»

– Ты сказала, Штейн все это сказал по телефону? Когда это было?

– Я же говорю, только что! У себя в кабинете, мы точно слышали! Я же говорю, орал так, что двери тряслись!