История Африки с древнейших времен - [44]

Отношения эксплуатации и зависимости, зиждившиеся помимо налогов на торговлю и ремесло на дани, взимавшейся с зависимых племен, а более всего на поборах с крестьян, по-прежнему живших деревенскими общинами, были экономической базой правящей верхушки во многих областях Тропической Африки. Наряду с этим в некоторых районах эксплуатировался труд несвободных людей: во владениях правителя и аристократов, в «рабских» деревнях, в рудниках, а также в ремесленных мастерских. Об этом речь пойдет ниже.

Экономическое усиление «новых» аристократов выражалось в области политики в ожесточении их междоусобий, в борьбе за власть и за трон, что зачастую приводило к быстрому распаду государственных объединений. Стремясь пресечь сепаратистские тенденции знати, центральная власть пыталась использовать, особенно в войске и чиновничьем аппарате, бывших рабов, которые по своему юридическому статусу долго сохраняли известную зависимость от своих господ. Но в конечном счете эти попытки не давали выхода из заколдованного круга раннефеодальных отношений. Ведь правитель «вознаграждал» своих верноподданных помимо подарков передачей им права взимания налогов, пожалованием земель и несвободных людей.

Блистательные торговые центры в Западном Судане, например мусульманские города Томбукту, Гао, Дженне, города-государства хауса или города восточного побережья, подобно исламским городам Северной Африки или Переднего Востока, процветали прежде всего благодаря внешней торговле и мало зависели от развития внутренних торговых связей и рынка. Тем не менее по мере развития последних разделение труда между ремеслом и сельским хозяйством усиливалось.

Некоторые категории ремесленников — кузнецы, гончары, ткачи, красильщики, портные, сапожники, — выделившись из племенного и деревенского ремесла, организованного в своего рода касты, часто по этническому принципу, продолжали обособляться и в конце концов стекались к наиболее крупным центрам торговли. В некоторых городах государства Сонгай и в ранних хаусанских городах уже существовала довольно узкая специализация отдельных отраслей ремесла, особенно в текстильном производстве (прядильщики, ткачи, красильщики), кожевенной промышленности, производстве стекла и кузнечном деле (кузнецы по золоту, серебру, железу и меди). Эта тенденция проявилась и в высоком мастерстве придворных художников Бенина, в изготовлении и отделке хлопчатобумажных тканей в Килве, находящейся на восточноафриканском побережье, и в некоторых других торговых центрах.

По сведениям «Тарих ал-фатташ», в XVI в. в Гао было 26 мастерских, где работали портные с очень узкой специализацией, имевшие в среднем по 50 учеников, а некоторые даже от 70 до 100. Почти все арабские путешественники, вплоть до Льва Африканского, и многие местные хроники сообщают о широких масштабах внутриконтинентальной торговли, которая и на другом своем конце, в городах Западной Африки, способствовала развитию ремесла, рассчитанного в первую очередь на экспорт и мало зависевшего от внутреннего рынка. Естественно, что благосостояние этих городов никак не отражалось на окружающих сельских районах.

Уже К. Маркс писал о консервативном характере чисто посреднической торговли, которая часто не оказывала стимулирующего воздействия на производство. Тем не менее до нас дошли описания хорошо функционировавшей внутренней торговли в ряде городов-государств Восточной Африки и в Бенине. Анонимный автор оставил рассказ о рынке в Бенине, где торговля производилась несколько дней в неделю. В числе других предметов, сообщает он, «туда приносят на продажу множество различных железных изделий: рыболовные приспособления, земледельческие орудия, оружие, например ассегаи и боевые ножи. И рынок и торговля подчинены строгому порядку, и каждый, кто приходит на рынок с подобными изделиями или другим товаром, хорошо знает свой ряд и место, где он может разложить вещи».

Ремесленных цехов, какие существовали в средневековых городах Западной Европы, в Африке не было. Правда, в отдельных отраслях ремесла сложились организации наподобие гильдий, но их назначение состояло главным образом в том, что они помогали лучше организовать сбор налогов для царского чиновника. Здесь явно напрашиваются параллели с мусульманским Передним Востоком. Учениками и подмастерьями — если только правомерно употреблять эти понятия — были сыновья ремесленников и иногда несвободные люди. Роль последних часто выражалась в том, что они выполняли подготовительные работы (например, делали кузнечные поковки), но по своему экономическому положению они ничем не отличались от свободных подмастерьев.

Несмотря на значительное развитие торговли, деньги занимали в ней весьма скромное место. По-прежнему преобладал натуральный обмен посредством определенных единиц обмена в виде установленного количества тех или иных продуктов, скота, металлических изделий (например, медных колец, золотых или железных пластин), брусков соли, раковин каури, первоначально доставлявшихся из стран бассейна Индийского океана. Арабский динар, широко распространенный в Средиземноморье, в Африке к югу от Сахары приобретал важное значение только периодически, и то далеко не везде. Он имел хождение в торговых центрах восточноафриканского побережья, им пользовались арабские и местные купцы в посреднических пунктах Западного и Центрального Судана. Поэтому такое внимание привлекло относящееся к XI в. сообщение Ибн Хаукала о том, что он видел вексель на 40 тысяч динаров, выданный купцом из Сиджилмасы (Южное Марокко) жителю Аудагоста, входившего тогда в состав Ганы. Уже в XIII в. производилась чеканка медной монеты в тех мастерских, которые позднее использовались правителями Килвы и Занзибара в тех же целях.