История афинской демократии - [4]
Слабому трудно было найти правды и защиты против сильного: и господами, и судьями были знатные. Жалобы на тяжелую долю земледельца, на беззащитность слабого и в особенности на отсутствие правды в судах, мы встречаем уже за 700 лет до P. X. у Гесиода в его «Трудах и днях»[3]. Мрачными красками рисует Гесиод современный ему век – «век железный», когда люди обречены весь день страдать от труда и тяжелых забот, не иметь отдыха даже ночью. «Позднее родиться или раньше умереть» хотел бы поэт, чтобы только не быть современником этого поколения, испорченного и преступного. Но зло станет еще хуже, и тогда, «прикрыв прекрасное тело одеждой белой, с земли широкой улетят на небо и Стыд, и Совесть», оставив смертным людям тяжкие печали, и не будет защиты против зла. В поучение правителям[4] Гесиод приводит басню о ястребе и соловье. Ястреб схватил соловья «сладкозвучного» и нес его высоко в облаках, вонзив в него свои кривые когти, и когда тот начал жалобно стонать, то ястреб обращается к нему с такими словами: «Чудак! Чего ты кричишь? Ведь ты во власти более сильного. И отправишься туда, куда потащу, хоть ты и певец. Захочу – съем, захочу – выпущу. Безумец тот, кто захочет бороться с сильным: и победы лишится он, и сверх того испытает горечь унижения». «Так говорил быстролетный ястреб, ширококрылая птица». Неправый торжествует благодаря правителям-«дароедам», по выражению Гесиода, т. е. берущим подарки, взятки. В судах нет правды: ее изгнали правители-«дароеды», которые, как хотят, так и судят и постановляют несправедливые решения. Поэт грозит гневом и карой Зевса, который все видит, все наблюдает – и правду, и злые дела – и который каждому воздаст по делам. Есть еще дева Дика, Правда, рожденная от Зевса, и она ему поведает о нанесенных ей обидах, о несправедливости людей.
Неудивительно, что владычество аристократии стадо вызывать неудовольствие и ропот, и против этого владычества обнаружилась оппозиция.
Между тем в Греции наступали новые условия, которые в свою очередь отразились неблагоприятно на положении аристократии, и выдвигался новый класс – возвышался демос.
Тут мы должны обратиться к другим сторонам того исторического процесса, который совершался тогда в Греции.
Колонизация, экономический переворот и возвышение демоса
Было бы ошибочно думать, будто историческая жизнь тогдашней Греции сосредоточивалась преимущественно в таких пунктах, как, например, Спарта или Афины. По верному замечанию одного историка, центр тяжести греческой истории от 1-й Олимпиады, т. е. с 776 г. до P. X., и до середины VI в. следует искать не у эллинов в Европе, но на периферии греческого мира: полный, настоящий пульс жизни греческого народа бьется до половины VI века преимущественно в ионийских колониях Малой Азии.
Колонии эти шли во всех отношениях впереди метрополии. До V в. это был центр политической, умственной и художественной жизни греков. Ни один город собственной Греции, ни Афины того времени, ни тем более Спарта не могли выдержать сравнения с городами-колониями вроде, например, Милета на востоке и Сибариса на западе. Колонии, особенно в Малой Азии, могущественнее, богаче городов метрополии. В них кипит торговая и промышленная деятельность, жизнь бьет ключом. Здесь умственный кругозор был шире; греки сталкивались или сближались не только друг с другом, но и с иными народами, знакомились с их строем, их культурой; завязывались сношения с различными странами, иногда весьма отдаленными, – с понтийскими берегами, Египтом, далеким Западом. Здесь образуется многочисленный класс моряков и купцов; получает особенное значение движимая собственность, деньги. Развитие во всех сферах идет тут быстрее. В колониях, как упомянуто, легче было отрешиться от традиции, и тут раньше совершается ряд тех политических перемен, которые характеризуют рассматриваемый период греческой истории, т. е. смена монархии аристократией и затем переход к более умеренной аристократии, к тимократии или же к демократии. В Ионии, по замечанию Э. Курциуса, впервые гражданское равенство поставлено было принципом общественной жизни. Здесь же, в Малой Азии, развивается и греческая поэзия – эпос и лирика, – развивается искусство. Малоазийские колонии, в особенности Иония, родина и греческой науки, и греческой философии…
Греческая колонизация, начавшаяся еще до переселения племен, усилилась после этого переселения, в особенности после вторжения дорийцев в Пелопоннес, а в VIII—VII столетиях достигла своего высшего развития.
Колонизация вызывалась, прежде всего, ростом населения, ощущавшимся недостатком земли и трудностью добывать пропитание при тогдашних условиях хозяйства и землевладения. Переселенцы, во главе которых нередко становились лица, принадлежавшие к знатным родам, искали сначала плодородной земли, и первые греческие колонии имели характер, так сказать, земледельческий. Затем племенные переселения и завоевания, а еще позднее внутренние смуты, борьба партий, тирания, должны были послужить могущественным толчком для основания колоний и усилить колонизацию. Многие предпочитали покинуть родину и искать нового местожительства на чужбине, нежели покориться победителю. Тираны посредством основания колоний старались избавиться от опасных для них элементов. Основание колоний служило и социальной мерой; в них направляется избыток населения. Впоследствии же чаще всего колонии основывались в торговых видах. Словом, колонии для греков играли, можно сказать, ту же роль, что Новый Свет для Западной Европы в новые века.
