Историомор, или Трепанация памяти. Битвы за правду о ГУЛАГе, депортациях, войне и Холокосте - [2]

РВИО – Российское Военно-Историческое общество.

РИО – Российское Историческое общество.

РОКП – Российский организационный комитет «Победа».

Собибор, 2008. – Собибор / Сост. С.С.Виленский, Г.Б.Горбовицкий, Л.А.Терушкин. М.: Возвращение, 2008. 263 с.

Сталинские депортации. – Сталинские депортации. 1928–1953 / Сост.: Поболь Н.Л., Полян П.М. М.: Материк, 2005. 902 с.

Трудные пути правды… 2000. – Трудные пути правды. Великая Отечественная война в книгах и документах 1950—1980-х гг. М., 2000.??? с.

СВР – Служба внешней разведки РФ.

ФСБ – Федеральная служба безопасности РФ.

ЦАМО – Центральный архив Министерства обороны РФ, Подольск.

ЦК КПСС – Центральный комитет КПСС.

ЦВММ – Центральный Военно-Медицинский Музей Министерства обороны РФ, Санкт-Петербург.

AJYB – American Jewish Yearbook, New-York.

CODOH – Committee on Open Debate on the Holocaust.

Hankins, 1983. – Hankins F.H. How Many Jews Were Eliminated by the Nazis? A Preliminary Survey Of The Question // JHR. 1983. No.1. P. 64–69.

IHR – Institute for Historical Review, Torrance, USA.

JHR – Journal for Historical Review.

Leukert M. Die strafrechtliche Erfassung des Auschwitzleugnens / Inaugural-Dissertation zur Erlangung der Doktorwürde der Jüristischen Fakultät der Eberhard-Karls-Universität Tübingen. [Stuttgart]: Wiesinger Media.de, 2005. 330 S.

Lipstadt, 1994. – Lipstadt D.E. Betrifft: Leugnen des Holocaust. Zürich: Rioverlag und Medienagentur. 1994. 319 S.

Sanning,1983. – Sanning W.N. Die Auflösung des osteuropäischen Judentums. Mit einem Vorwort von Arthur R. Butz. Tübingen – Buenos Aires – Montevideo: Grabert-Verlag, 1983.

Наряду с «историомором», сквозным для всей книги является понятие «главпур» – производное от организации «Главное Политическое Управление Советской Армии и Военно-Морского Флота» (сокращенно, ГЛАВПУ, или, по старинке, ГЛАВПУР). В 1924–1990 гг. этот военный орган одновременно являлся отделом ЦК компартии, и именно здесь вырабатывалась идеологическая и пропагандистская доктрина советского государства, навязывавшаяся всему обществу, а не только казармам и штабам (см. подробнее на с. 156–157 настоящего издания).

П.П.

Войны памяти

Пушки и музы

Есть такая поговорка: «Когда говорят пушки – музы молчат».

Фактически это не так, да и муз не одна, а девять. Но та муза, с которой мы профессионально имеем дело, – муза истории, наша несравненная Клио, дочка Зевса и богини памяти Мнемозины, с папирусом или тубусом в руке, – действительно предпочитает под канонады помалкивать.

Поговорку же придумали пропагандисты. Потому что, когда говорят пушки, – то говорят и они, пропагандисты, и говорят громко, чаще громче, чем пушки.

Каждая воюющая сторона непременно имеет соответствующую инфраструктуру – так называемые политорганы. А в придачу – и свои военнно-исторические ведомственные институции, архивы и музеи. Музы у пропагандистов нет, но она им и не нужна: у них всегда находится какой-нибудь условно-коллективный Геббельс или Мехлис. Заказы спускаются все больше срочные, и исполняются они всегда в спешке и грубо, нисколечко не считаясь с Клио, помалкивающей в тряпочку или в кляп. Они профессиональные вруны – поэтому они врут очень часто, но всегда убежденно, врут принципиально, шьют, так сказать, белыми нитками, отчего в результате архивы именно самих пропагандистов, как правило, – самые закрытые изо всех. Ибо нечего кому-то смотреть на их пожелтевшие от времени белониточные швы.

Та же Вторая мировая война – как целое если и существует, то в виде некого архипелага, островами которого служат и непосредственно боевые действия, и ее гуманитарные – периферийные на армейский взгляд – ипостаси: послевоенная идентификация пленных (кто они – еще свои или уже чужие?), участь мирного населения и его страдания (под оккупацией ли, в контакте ли с проходящей вражеской армией, в тылу ли, в блокаде или в эвакуации – под гнетом чрезвычайных законов военного времени, или, если угонят, на чужбине?).

То, что Холокост – неотъемлемая часть Второй мировой, в Советском Союзе с его приматом войны Великой Отечественной и синдромом Победы пропагандисты даже не то чтобы отвергали, – они этого не понимали. А если и отвергали, то очень оригинально: это не евреев во рвах убивали, а советских граждан, поэтому – какой же тут Холокост? Холокост советских людей?..

Сейчас, когда геополитически занадобились параллели между актуальным неонацизмом (кстати, вполне себе реальным: если из Бандеры, как и из его фанатов, вынуть их национализм, то ничего, кроме крови, не останется!) и нацизмом историческим, концепцию подлатали и скорректировали. В результате пропагандистски востребованным стал и Холокост, и даже военнопленные с остарбайтерами (эти, правда, чуть-чуть, не слишком).

Но это пропагандистская востребованность, а не историческое осознание. Но именно она нередко решает дело.

Иначе с какого бодуна город Грозный, один из многих сотен тыловых городов с минималистской, кроме нефтедобычи, промышленностью, вдруг в одночасье стал в 2015 году Городом воинской славы России? Настоящие бои на его улицах действительно велись, но несколько позже – в 1999 году, и это скорее уже из разряда военного позора. Уж если так хочется облизывать Кадырова, то не честнее было бы просто переименовать город Грозный в Кадыров-Аул?