Истории, которые нашептали деревья - [13]

С полутора сотнями щупальцев — рук разного назначения.

При опасности мог включить реактивную струю, как кальмар, чтобы уйти от погони.

А мог уйти в глухую защиту, спрятавшись в раковину и прикрыв вход специальной крышечкой.

Одним словом — универсал…

И, несмотря на такие способности, аммониты вымерли.

Их называют интеллигентами моря.

Реквием по нерпе

У моря есть свойство самоочищаться.

Все ненужное море выбрасывает на берег: и вырванные штормом водоросли, и мусор с рыболовецких судов, и мертвые тушки погибших рыб и животных.

С вечера море сильно штормило, и на берегу осталась лежать огромная туша тюленя-крылатки.

В мертвых глазах зверя застыла тоска.

Ихтиологи пробуют определить картину гибели.

Вскрывают тушу, осматривают зубы.

Первыми на падаль слетаются мухи.

Если добычу не обнаружат хищники, солнце и мухи тоже превосходно справятся с ролью санитаров.

Через неделю от этого великолепного зверя останется только скелет.

Скорей всего, тюлень увлекся погоней за лососем и не заметил одного из многочисленных ставников.

А у рыбаков с непрошеными гостями разговор короткий: колотушкой по голове и обратно в море, по другую сторону сетей.

Путина скоротечна, тут не до гуманности.

Витюк и его осведомители

До темна успели и лагерь разбить, и мелочевки на уху наловить.

И уху сварить.

А после ужина стали готовиться к ночлегу.

Мимо по дороге проехала невесть откуда взявшаяся милицейская машина.

Ее фары осветили близ стоящие кусты.

И сразу, как по взмаху дирижерской палочки, из их глубины ударила вызывающая птичья трель:

— Вит-тюк, вит-тюк! Ги-бэ-дэ-дэ!

— Вит-тюк, вит-тюк! Ги-бэ-дэ-дэ!

Слова проговаривались с такой поразительной четкостью и отчаянием, что оторопь взяла.

А неведомый пернатый осведомитель продолжал информировать такого же неведомого нам витюка о появлении «ги-бэ-дэ-дэ».

Мы зашлись дружным смехом.

Прошел час, другой, а «витюк» так и не услышал своего абонента.

И наше веселье скоро сменилось отчаянием.

Пронзительное и монотонное «вит-тюк, ги-бэ-дэ-дэ» просто изнуряло душу.

Встали рано и невыспавшимися.

В обед соединились с другой группой экспедиции.

Рассказали про «витюка», который сумел испортить ночь.

Ребята рассмеялись.

Оказывается, у них тоже был свой «витюк».

Что поделаешь: к досаде пернатых, мы сделали привал в зоне расселения их певчей пернатой компании.

Участки были уже поделены.

Самки сидели на яйцах, а самцы характерным криком, свойственным этому виду, оповещали весь мир и нас, в том числе, что это место занято.

Эти трели с наступлением сумерек звучали и до нас, будут звучать и после нас.

Пока не появятся птенцы.

А появление в самый неподходящий момент патрульной машины ГИБДД придало данной ситуации неповторимые комичность и невероятность.

Никакого «витюка» в природе, естественно, не существовало.

Как объяснили мне экологи, разбирающиеся в «птичьем» вопросе, под маской «витюка» скрывался охотский сверчок: небольшая певчая птичка, довольно распространенная на Сахалине.

Вечер на Крильоне

Летом вся жизнь лесная у берегов рек держится.

Здесь всегда есть, чем поживиться.

Этот баклан уже сыт и с удовольствием принимает водные процедуры.

А у енотовидной собаки на морде написано плохо скрываемое нетерпение.

Она вся в поиске.

Скорей бы удовлетворить чувство голода.

У нее свой участок.

На него она даже близких родственников не допускает.

А тут какой-то баклан.

Он вызывает явное неудовольствие у собаки.

Нарушает суверенитет, нахал.

С больными и ранеными птицами хищница не церемонится.

Если голодно, съест полностью.

Если сыта — довольствуется потрохами.

Но этот баклан здоров и хорошо вооружен.

Тяжелый клюв, как меч, так и блестит на солнце.

Поэтому собаке ничего не остается, как ретироваться.

Не повезло здесь, повезет в другом месте — участок большой.

Да и обход собственных владений только начался.

Тускло светит костер в сумрачной тиши.

Суетятся вокруг него люди.

Блики заходящего солнца скользят по зеркалу реки.

На Крильон спускается ночь.

Под покровом темноты к берегу лесной реки выходит бурый медведь.

Не торопясь, заходит в реку.

Вытягивается от блаженства.

Здесь прохладно, и нет надоедливого гнуса.

Он даже на какие-то секунды впадает в детство: плещется, играет.

Но вот всплеск рыбы.

Медведь преображается.

Превращается в беспощадного охотника.

Замер.

Прыгнул.

И добыча в зубах.

Профессионал.

С рыбой в пасти солидно выходит на берег.

В стороне пролетает хищная птица.

Какое-то время кружится над водой, тоже высматривая добычу.

И, найдя ее, тут же подхватывает когтями.

Рыбы в реке в это время много.

Но столпотворение у реки на этом не заканчивается.

Появляется еще один медведь.

Охота занимает считанные секунды — кругом сплошные всплески.

Медведь прыгает — и вот уже в зубах бьется живая рыбина.

Не за горой зима — жирку потребуется много, поэтому медведь не теряет времени даром.

На мелководье

В который раз переходим реку.

Вся обувка в руках, чтобы не замочить ее.

А ноги до боли щекочут головастики.

Их много, очень много в реке.

С приближающегося берега  на нас смотрит большая живородящая ящерица.

Появление группы людей вызывает у нее плохо скрываемое беспокойство.

Подхватив язычком зазевавшегося паучка, ящерица уползает прочь, покинув наблюдательный пост на стволе горбатой ивы.