Истории Дядюшки Дуба. Книга 2. Сердце - [25]

Когда потешный бой закончился, Ху Цзе Чу всех пригласил в хижину. Там их уже поджидал Гильгамеш, который заранее поставил чайник. Мастер и Гильгамеш улыбнулись друг другу и обменялись поклонами. Оба были рады встрече.

Разлив по пиалам свежезаваренный зелёный чай, такой прозрачный, что напоминал росу, собранную с самых нежных листьев и соцветий, Гильгамеш объяснил мастеру, зачем они пришли:

— Настало время Ахабу и Дракону Песчаного Камня сразиться друг с другом. Микоу потерял крыло, к тому же Тау и Майя уже здесь!

Мастер перевёл взгляд на Ахаба. К тому моменту от раздражительности охотника не осталось и следа.

— Ах, мой маленький ученик, — произнёс он. Странно было слышать, как такой тщедушный старик называл «маленьким учеником» высокого могучего воина, в которого Ахаб превратился с годами. — Пришло время уничтожить дракона и победить себя самого.

— Мастер, но я…

— Всё дело в страхе: каждый раз, вызывая его на бой, ты боялся с ним встретиться. А теперь ты его наконец найдёшь. Или он тебя. И если хорошо усвоил науку боя, которую изучал все эти годы, ты его убьёшь. Только ты можешь сделать это — и никто другой!

— Да, но каменный панцирь…

— У всякого дракона есть слабое место. Например, у Дракона Песчаного Камня — человеческое сердце. Он сожрал человека, когда был ещё детёнышем. Вот почему его панцирь стал красным: это цвет человеческой крови. По той же причине он такой умный и хитрый, а его ненависть к людям так велика. Вырви у него сердце — и увидишь самого обыкновенного дракона. Причём дракона с таким количеством ран и увечий, что, быть может, он подохнет сам по себе.

Во время беседы мастер внимательно рассматривал Ахаба. Иногда восклицал: «О, а ухо-то новое!» или: «Этого шрама у тебя раньше не было!»

— Учитель, пора бы вам осмотреть и Микоу, — перебил его Тау.

Старик взял дракончика на руки и исследовал рану.

— Первым делом — обеззаразить, — сказал он и вскоре уже откупоривал баночки и флаконы, перебирал пучки целебной травы, бинты и кусочки ваты, а затем принялся обрабатывать рану. — Знаю, что больно. Зато потом тебе будет лучше. Потерпи, малыш. Ведь ты же драконий принц.

Он взглянул на Тау и Майю и улыбнулся:

— А вы молодцы! Храбрость и доброта — отменный союз. Если бы не эти качества, вас бы здесь не было. Вам предстоит ещё одно испытание, и скоро оно начнётся! Но прежде нужно пройти урок фехтования. И я вам его дам: одного раза будет достаточно. Плохо, что вы такие медленные. Очень медленные!

Договаривая последние слова, учитель снял со стены два меча — у каждого на рукоятке красовалось изображение дракона и тигра, преследующих друг друга, — и вышел из хижины. А затем просто исчез!

Ахаб усмехнулся.

— Ступайте за ним! Вас ожидает нелёгкое испытание! Но не переживайте, мастер сам залечит вам раны. И не плачьте, если что… — добавил он, покосившись на Тау.

Тау нахмурился: с какой это стати он будет плакать?

Гильгамеш едва сдерживал смех. А Ху Лун тоже выскользнул во двор, не желая пропустить редкое зрелище.

— Но у нас нет меча, — запротестовал Тау.

— И не нужно, — улыбнулся Ахаб.

— Наши посохи! — Майя положила руку на плечо Тау. Не для этой ли битвы получили они необыкновенное оружие?

Майя и Тау схватили посохи и помахали ими в воздухе, будто саблями.

Но учителя по-прежнему нигде не было видно. Дети растерянно озирали хижину, поляну и даже росшие вокруг деревья. Как вдруг генетта, которая шла вместе с ними через лес, уселась посередине поляны и уставилась куда-то так пристально, словно выслеживала добычу. Взгляд её был устремлён на крышу хижины.

Пронзительный возглас раздался так внезапно, что брат и сестра вздрогнули от неожиданности. Ху Цзе Чу спрыгнул с крыши. Вот это да! Как же сухонький старик туда забрался?

— Вжих, вжих!

Раз — и двумя взмахами меча он укоротил у детей чёлки! Ломкие сухие волосы облачком опустились на траву.

— Медленно! Слишком медленно! — твердил мастер, не сводя глаз с детей.

— Давай повторять за ним! — шепнула Майя.

Дети сделали несколько шагов, пытаясь двигаться так же легко и естественно. Угадав их намерения, мастер улыбнулся. А затем плавно взлетел в воздух! Дети тоже запрыгали по поляне, размахивая посохами. Но мастер вдруг ударил их одновременно двумя мечами.

— Раз, раз!

Тау и Майя, которые старались повторять за учителем каждое движение, остановились в нерешительности.

— Вжик! — Ху Цзе Чу высоко подпрыгнул и приземлился на середину поляны. — Что ж, для начала неплохо. Очень неплохо! Мощные удары. Всё ещё недостаточно быстрые, но…

Дети снова кинулись в атаку. Прыжок, поворот, выпад, остановка… Их посохи двигались проворнее любого меча!

Каждый сражался на свой манер. Тау — пригнув голову, подобно тигру, наступал, решительно размахивая посохом. Майя двигалась плавно, как пантера: отражала удары и подмечала малейшие промахи противника. Она старалась попасть по спине Ху Цзе Чу.

Каждый раз, когда посохи ударялись о его столетние мечи, мастер восклицал:

— Ух ты! Ну и посохи! Не иначе как выросли на заколдованном дереве!

И неизменно добавлял:

— Медленно. Слишком медленно.

В какой-то миг он рассёк ударом меча шнурок на кроссовке Тау. Потом сре́зал волоски на голове Майи. Несколько раз прикоснулся остриём к плечу Тау или Майи. И наконец плоской поверхностью меча шлёпнул Тау пониже спины. Мальчик замер, покраснев как помидор.