Истории Дядюшки Дуба. Книга 1. Встреча - [3]

В этот миг ворон, который давно следил за путниками, взмыл в небо.

Птица расправила чёрные крылья и дважды описала круг над головами детей. А затем исчезла в чаще. Напоследок она издала зловещий крик, но брат и сестра его не услышали:

— Кар-р!

II. Солнце. Волшебный огонь и Старуха, пожирающая всё подряд

Вскоре дети заблудились.

Такое случается: долго шагали, устали, присели отдохнуть. И сами не поняли, где очутились.

Тау хотел, чтобы Майя поиграла с ним в говорящих медвежат. А Майя отказывалась. Ей хотелось поиграть в двух маленьких волшебников.

— Почему ты всё время командуешь? — злился Тау.

— Ой, да кто бы говорил, — отвечала Майя.

Всё ещё ворча себе под нос, Тау погнался за белой бабочкой.

— Только не убегай! — крикнула ему Майя.

— Тебе надо — ты и не убегай, — огрызнулся Тау.

Но вдруг споткнулся и покатился прямо в кусты.

Майя кинулась брату на выручку. Когда же она наконец помогла ему выбраться из кустов, на них напал целый рой пчёл. Дети бросились бежать со всех ног.

Пересекли вброд ручей, пару раз шлёпнулись, поскользнувшись на лесном мху, и наконец увидели пещеру, где и укрылись.

Пчёлы уже давным-давно отстали.

— Интересно, где мы? — спросил Тау, оглядываясь по сторонам.

Внезапно пол в пещере задрожал. Дети услышали тяжёлые шаги какого-то великана. Что-то надвигалось на них из темноты!

— Бежим! — крикнула Майя.

Мощный рёв сотряс стены пещеры:

— Р-р-р!

Должно быть, это ревело гигантское чудище. Испуганным детям показалось, что они даже различают слова: «Вы кто такие? Вон отсюда!»

Оба бросились к выходу не разбирая дороги. Бежали молча, чтобы чудовище их не услышало. У обоих так колотилось сердце, что трудно было дышать.

Наконец Тау и Майя, потные и красные, выбрались из пещеры.

Дубы расступились, и перед детьми открылась круглая полянка, поросшая мягкой травкой и со всех сторон окружённая лесом. Только здесь они остановились и перевели дух.

Солнце жарило на полную катушку. Трава блестела, будто только что прошёл дождь. Там и сям мелькали фиалки, никем никогда не виданные, покачивались колоски, наливаясь зерном. На краю поляны росло вишнёвое дерево, усыпанное вишнями, ещё незрелыми и даже на вид кислыми. Слышалось пение удода, в чаще заливался щегол. Стрекотание цикад напоминало мерное тиканье старых часов.

Посередине поляны лежал ствол дерева. Обыкновенное бревно. Но, как ни странно, бревно это тихонько горело.

— Смотри, огонь!

На солнце огонь выглядел таким светлым, что мог остаться попросту незамеченным. И всё же это были самые настоящие язычки пламени. Почти прозрачные, они весело плясали, отсвечивая синеватыми всполохами. Дыма видно не было.

Брат и сестра осторожно приблизились к этому слабому, чуть живому огню, не оставлявшему на траве никаких следов, даже пепла. Они с удивлением рассматривали бревно, мерцающее раскалёнными угольками, которое при этом не тлело и не рассыпалось. Подойдя (огонь выглядел таким безобидным, что, казалось, его можно было накрыть ладонью), они невольно залюбовались огненным цветком, который на мгновение поднялся, высунул свой язычок цвета мяса и воды, потом исчез. Но в следующий миг появился вновь, такой чистый и нежный, что походил на бегущий ручеёк.

— Надо погасить! — воскликнула Майя. — Не то он сожжёт весь лес!

— Погоди, сперва мы могли бы поджарить немного…

— Если мы его не погасим, будет пожар!

Тау снял с пояса фляжку и вылил её содержимое на бревно.

Но от соприкосновения с пламенем вода не испарилась, а костёр не погас — не изменилось вообще ничего. Вода спокойно стекла на землю — и всё.

— Смотри, не гаснет!

Дети попробовали закидать костёр землёй, и снова у них ничего не вышло.

— Пописай на него, Тау!

— А почему я?

— Потому что ты мальчик.

Но и этот способ не подействовал. Таинственный огонь не поддавался ни земле, ни какой бы то ни было жидкости! Пущенные в ход камни и палки также ничего не могли поделать с этой простой деревяшкой.

Когда Тау ударял по бревну палкой, оно шипело и потрескивало, как будто жаловалось.

Всё это было необъяснимо и очень странно.

Внезапно где-то в вышине каркнул ворон:

— Не погаснет, даже не пытайтесь!

От неожиданности дети вздрогнули. Они подняли головы и посмотрели вверх. Интересно, откуда донеслось это карканье?

И вдруг они заметили, что позади них стоит старуха. Рот у неё чёрный-пречёрный! Вместо одежды — грязное обгорелое тряпьё. Вокруг почерневшего лица — лохматые клочковатые волосы, торчащие во все стороны, будто обугленные кусты. Нос заострён и загнут крючком, подобно вороньему клюву, а глаза серые, с оранжевыми зрачками, как у змеи. Вид у старухи был жуткий.

Но больше всего детей поразил её рот. Он их просто заворожил: тонкие губы, тёмные от старости и словно вымазанные дёгтем. Зубы — мелкие, круглые и матовые, тоже чернее чёрного. Этот рот казался духовкой, а язык — угольком. Голос же её скрипел, как ржавая печная заслонка.

— Покормите меня! — приказала она своим скрипучим голосом так, что слов было почти не разобрать.

Плечи её укрывала чёрная мантия, которая свободно болталась на тощей фигуре.

Майя и Тау остолбенели. Старуха меж тем приблизилась, бормоча что-то себе под нос. Она смотрела детям в глаза так пристально, что у них заныло в затылке.