Истории Дядюшки Дуба. Книга 1. Встреча - [20]
С неба упали первые тяжёлые капли.
Тау и Майя забрались на медведя Марти и понеслись следом. А Петибертус бежал рядом, прыгая через голову то одного, то другого большого медведя и закрывая ему лапами глаза. А потом шлёпался на землю и носился кругами, словно всё это весёлая игра.
— Кап! Шлёп! Шмяк! — бормотали капли.
Дождь припустил. Когда они наконец добрались до дерева, лило как из ведра. За медведями тянулся йогуртный след, размытый водой.
Дядюшка Дуб укрыл детей и медведей от дождя: его нижние ветки нависли над ними, словно зелёная крыша.
— Прячьтесь, быстро! Мисс Дикинсон уже разожгла огонь.
Оказавшись в комнате, Мальчик Йогурт, который во время бегства чуточку уменьшился, вновь обрёл свои нормальные размеры. В руках он держал большущую кружку молока. Мисс Дикинсон сидела возле камина, дым выходил наружу сквозь отверстие, проделанное в коре Дядюшки Дуба, так что со стороны тот походил на старую печную трубу. Подбросив в огонь дров, мисс Дикинсон открыла томик стихов. Все они были написаны по-иностранному, и никто ничего не понимал. Но звучал этот язык так красиво, что все слушали как зачарованные.
— А теперь, — воскликнула мисс Дикинсон, захлопывая книгу, — пора готовить ужин.
На лес между тем обрушилась настоящая буря. Она будто преследовала детей и вот наконец их догнала. С неба сыпались крупные градины, вспыхивали молнии, откуда ни возьмись появился даже небольшой смерч, но Дядюшка Дуб разрушил его ударом ветки. Гигантские дубы умеют укрощать разбушевавшуюся стихию.
Сделалось темно, как бывает лишь в безлунные ночи. А ветер бушевал с такой силой, что огонь в камине несколько раз чуть не погас: пламя вздрагивало, билось и с трудом успокаивалось.
Вдруг вспыхнула большая молния, и вслед за ней послышался шёпот:
— Де-е-е-ети! Де-е-ети!
В небе бабахнуло.
Не может быть! Скрипучий голос, точь-в-точь как у старухи Деборы.
— Пусть они вернутся… В свой мир… — ныла старуха. — В свой мир!
— Вон отсюда! — крикнул на неё Дядюшка Дуб.
Он перестал раскачиваться на ветру, и в комнате, где все сидели у огня, повисла тишина. Буря угомонилась.
— Дядюшка Дуб просит соблюдать тишину, — проговорили стены комнаты.
Дети замерли, медвежонок Петибертус уснул. И тогда Дядюшка Дуб запел. Сперва его голос напоминал шелест ветра, потом звериный вой. И наконец все услышали арию Чио-Чио-сан из оперы «Мадам Баттерфляй»:
Буря разыгралась с новой силой. В небе загрохотало и завыло. Но голос Дядюшки Дуба, одолевая непогоду, звучал громче и громче: он нёсся всё выше, всё дальше, далеко за пределы леса. Он мчался по городам и селениям, летел над морем, и даже жители крошечных ферм высоко в горах слышали пение Чио-Чио-сан.
На другой день газеты наперебой рассказывали о странном атмосферном явлении, которое, по словам учёных, вызвало ненастье: во многих городах и весях среди завывания бури слышалась ария из оперы «Мадам Баттерфляй». «Необычайное явление», — гласили одни заголовки, «Призрак оперы», — сообщали другие.
После пятнадцати минут сплошного ливня и мощнейшего урагана стихия начала слабеть. Буря выдохлась. Дядюшка Дуб выдал замысловатое коленце и тоже умолк.
Мисс Дикинсон выглянула в окошко.
— Смотрите, звёздочка! — воскликнула она.
И правда: ветер угомонился и едва вздыхал, облака разошлись, а в просвете между ними сверкала крошечная звезда. Битва окончилась полным поражением враждебных сил.
— Ур-ра! — закричал медведь Умбертус.
Но в слабых дуновениях ветра всё ещё можно было разобрать слова:
— А ну, дети, идите-ка скорее сюда!.. Вас ждёт Памариндо, скоро он будет тут!
Неожиданный удар грома, перешедший в раскатистый хохот, испугал детей. Никто не понял, откуда он донёсся. Звёзды уже усеяли всё небо, луна улыбалась равнодушно и холодно. Землю вокруг Дядюшки Дуба покрывали сломанные ветки, некоторые из них были старые, толстенные. Жёлтые и зелёные листья, обломки птичьих гнёзд — одно из них, слепленное из соломы и глины, не уступало по размеру хорошей винной бочке.
На стволе дерева теперь сидели два дятла в красных шапочках. Они трудились не покладая рук, точнее, клювов: долбили твёрдую неподатливую древесину, что-то убирали, что-то, наоборот, соединяли. Это были Чим Пузан и Чум Картофелина, искусные мастера починки. Им помогали белки и несколько непонятно откуда взявшихся проворных обезьян.
Когда ремонт закончился, Дядюшка Дуб попросил Мальчика Йогурта объяснить Тау и Майе, кто такой Великий Памариндо.
— Расскажи нам про этого монстра, — добавил он. — Пусть дети знают, что творится в наших краях. А ещё расскажи про Ванильную Девочку.
Щёки Мальчика Йогурта побледнели — вернее, в его случае посинели.
— Наш друг немножко стесняется, — ласково произнесла мисс Дикинсон. — Ох уж эта любовь!
Пока они ужинали, а на ужин были вкуснейший суп из помидоров с сыром и тефтельки в ароматных травах, Мальчик Йогурт принялся рассказывать, кто такие Ванильная Девочка и Памариндо Ужасный.
Итак, Памариндо Чёрный, он же Великий, Кровавый, Ужасный, Сокрушающий Утёсы, Зверобой, Людоед, Рыжий, Жестокий, Чудовищный, Головорез, Потрошитель. Он же Великан, Дикарь, Вонючка, Зверь, Кровопивец, Понос, Слизняк, Палач… В общем, этот самый Памариндо как-то раз поклялся проглотить — целиком или частями, а лучше растворив в стакане прогорклого вина — Мальчика Йогурта.
