Истории чудовищ (Первая половина) - [19]

— Набросился... избил? Или в сексуальном плане?

— В сексуальном... Да, этот мужчина меня... — с борьбой продолжала Сендзёгахара. — Попытался меня изнасиловать.

— Вот как... — спокойно кивнул Ошино.

Так вот откуда у Сендзёгахары...

Такое неестественное сильно чувство нравственности...

Её настороженность.

Всегда настороже и склонна к атакам.

Это всё объясняет.

Поэтому она так сильно отреагировала на белую робу Ошино.

Для не особо разбирающейся в этом Сендзёгахары что синто, что секта — всё едино.

— Дрянной священник...

— Если только смотреть со стороны буддизма. Существуют религии, проповедующие братоубийства. Всё относительно. Но попытался... значит, не смог?

— Я ударила его шиповкой по голове.

— Смело.

— У него изо лба потекла кровь... Он скорчился от боли.

— И ты спаслась?

— Спаслась.

— Разве это не хорошо?

— Но моя мать даже не собиралась мне помочь.

Всё также глядя в сторону.

Сендзёгахара равнодушно.

Равнодушно отвечала.

— Даже наоборот... Она отругала меня.

— Только лишь?

— Нет... Я ранила их лидера... и мою маму...

— Её наказали? — закончил Ошино за неё.

Можно было догадаться и без него, однако это произвело на Сендзёгахару впечатление.

— Да, — послушно подтвердила она.

— Её дочь ранила лидера... Неудивительно.

— Да. Поэтому всё имущество: дом, землю... вплоть до долгов, мы обанкротились. Полностью... полностью обанкротились, тем не менее наше крушение всё продолжается. Она продолжает.

— Чем твоя мама сейчас занимается?

— Не знаю.

— Наверняка знаешь.

— Наверное, всё ещё продолжает верить.

— Продолжает.

— Не учится на ошибках... как бесстыдно.

— И тебе больно?

— Больно.

— Почему больно? Разве она теперь не посторонний человек?

— Я много думаю. Если бы я тогда... если бы я не сопротивлялась, то наверное... всего это бы не случилось.

Всё бы осталось на месте.

Осталось бы.

— Думаешь?

— Да, думаю.

— Правда так думаешь?

— Думаю...

— Тогда вот что, девочка. Твои мысли, — проговорил Ошино. — Как бы не было тяжело, я должна нести эту ношу. Нельзя передать её кому-то другому.

— Кому-то другому...

— Не опускай глаз... Отверзни очи и гляди.

А затем...

Ошино открыл глаза.

И Сендзёгахара вслед за ним.

Свечи по углам.

Огонь заколыхался.

И тени.

Тени трёх людей заколыхались.

Туда-сюда.

Туда... сюда.

— АААААААА! — закричала Сендзёгахара.

Она приподняла лицо лишь чуть-чуть, но глаза её едва не вылезли из орбит, её затрясло... по всему телу мгновенно выступил пот.

Она паниковала.

Сендзёгахара.

— Видишь что-то? — спросил Ошино.

— В-вижу. Как и тогда... Тот же огромный краб. Вижу краба.

— Вот как. А я вот ничего не вижу, — Ошино впервые обернулся и прямо ко мне. — Арараги-кун, что-нибудь видишь?

— Не вижу...

Вижу, но только...

Мерцание свечей.

И колыхание теней.

Такого как она не вижу.

Не могу заметить.

— Ничего... не вижу.

— Ну так, — Ошино повернулся к Сендзёгахаре. — Ты правда видишь краба, которого нет?

— Д-да... Чётко. Вижу. Я.

— Это не мираж?

— Не мираж... он настоящий.

— Отлично. Тогда...

Ошино проследил за взглядом Сендзёгахары.

Словно там было что-то.

Словно там что-то есть.

— Тогда разве ты не должна кое-что ему сказать?

— Должна сказать...

Тогда.

Она о чём-то задумалась...

Хотя я и не думаю, что она это намеренно сделала...

Сендзёгахара подняла голову.

Должно быть, ситуация...

Место стало слишком невыносимым.

Наверное, лишь это.

Но обстоятельства стали неважны.

Людские обстоятельства.

В этот момент Сендзёгахара полетела спиной вперёд.

Летела.

Словно у неё практически нет веса, и её ноги совершенно не касались пола, с огромной скоростью она летела от алтаря по классу, пока не ударилась в доску объявлений.

Ударилась...

И не падала.

Не падала.

Словно пришпиленная.

Словно распнутая.

— С-сендзёгахара!

— Нет, ну правда. Я ведь говорил прикрывать её, Арараги-кун. Как обычно прошляпил, когда ты нужен. Твои способности не для того, чтоб ты тут истуканом стоял, — посетовал Ошино.

Но скорость была такая, что я и глазом моргнуть не успел, так что с этим разочарованием ничего не поделаешь.

Сендзёгахару вдавливало в доску объявлений, словно сила притяжения сменила свой вектор.

Её тело вгрызалось в стену.

Стена пошла трещинами, посыпалась штукатурка.

Или скорее, Сендзёгахара разрушала её.

— У-у, ууу.

Не крик, но стон.

Боли.

Но я по-прежнему ничего не видел.

Не видел ничего, кроме пришпиленной к стене Сендзёгахары. Однако Сендзёгахара определённо видела.

Краба.

Огромного краба.

Краба тяжести.

— Ну, что поделать. Какой нетерпеливый бог, мы ведь ещё не возвели ему молитвы. Какой добродушный парень, ну правда. У тебя тоже праздник какой?

— Э-эй, Ошино.

— Знаю, план меняется. А как ещё-то, ну, место располагает. Как по мне, с самого начала к этому шло, — с вздохом сказал Ошино и решительной и твёрдой походкой приблизился к распятой Сендзёгахаре.

Беззаботно.

А затем протянул руку.

И схватил нечто у самого лица Сендзёгахары.

Тихонько потянул.

— Вот так.

Ошино резким броском дзюдо со всей силы кинул об пол схваченное нечто. Не раздалось звука, пыль не поднялась. Однако это впечаталось также как Сендзёгахара, даже сильнее. А затем в мгновение ока Ошино живо придавил