Исторический материализм - [24]
Пропаганда Всеобщего Германского Рабочего Союза распространилась на всю страну. Бисмарк ввел всеобщее избирательное право, — которое он обещал еще до войны с Австрией, — сначала в Северо–Германском Союзе, а потом в только что созданной Германской империи.
Бебель, Либкнехт, Швейцер, — все больше представителей пролетариата вступало в рейхстаг. Основывались профессиональные союзы. С каждыми выборами увеличивалось число социалистических голосов. В Готе произошло объединение двух фракций социал–демократии. Видя растущую силу социализма, господствующие классы все больше охватывались тревогой и страхом. Бисмарк сделал попытку задавить социализм законом против социалистов.
Однако нельзя было подавить рабочий класс насилием. Выборы 1881 года показали безрезультатность закона. Надо было что–то сделать, чтобы смягчить недовольство. «Положительное содействие благу рабочих», возвестило императорское послание. В 1882 году был внесен в рейхстаг и в 1884 году проведен дрянной закон о страховании от болезней.
Несмотря на закон против социалистов, социалистическое движение делает быстрые успехи. При выборах 1884, 1887, 1890 годов число социалистических голосов выросло с 550.000 до 760.000 и до 1.400.000. Закон против социалистов падает; Бисмарк вылетает. Февральские указы 1890 года обещают охрану рабочих и законодательное равноправие для рабочих.
Какой колоссальный поворот в мышлении! В целой стране, во всех классах населения! Все определяют свое отношение к социальному вопросу, т.е. К классовой борьбе!
И как ясно связано все это с развитием техники! Статистика показывает нам, насколько мощно развивалась промышленность как раз в начале шестидесятых и семидесятых годов, в то самое время, когда социализм вырастал с наибольшей силой. На цифрах можно было бы почти с полной точностью показать, как параллельно росло производство, росла армия пролетарских борцов и как вместе с тем изменялись политические воззрения господствующих классов. Рост одного ряда соответствует росту остальных; борьба классов с очевидностью вытекает из развития техники.
И с какой ясностью обнаруживается особенный характер этого развития: борьба! Не по христианскому чувству, но точно так же и не по свободной воле, и не в силу самодержавных изначальных актов разума, и не порывом какого–нибудь таинственного духа времени император и канцлер, министры и политики были приведены к своим воззрениям. Сами рабочие, опираясь на свой труд, своими организациями, своей пропагандой, своей борьбой заставили буржуазию изменить содержание своего духа.
Здесь можно отбросить всякую мистику. Действительная — связь вещей так ясно выступает перед нами, как движения солнечной системы.
Развитие духа рабочих вытекало из техники, а развитие духа имущего класса — из того действия, которое оказали на него мысли рабочих, претворившиеся в дела.
Это же обнаруживается и дальше, в дальнейшем ходе развития. Рабочие не поддались обещаниям правительства и не перестали в возражающем количестве отдавать свои голоса социал–демократии. Господствующие увидали, что для приручения столь сознательных рабочих были бы необходимы более серьезные реформы, чем те, которые они согласились бы дать. Социальная реформа замедлилась. Сила пролетариата стала уже слишком большой.
В девяностых годах профессиональные союзы развились в мощные организации, которые добивались от капиталистов некоторых уступок. Господствующие классы снова начали помышлять о насильственном подавлении; вносятся переворотные и каторжные законопроекты, но не хватает мужества провести их 5).
Организация, классовое сознание, дальновидность, сила рабочих настолько выросли, что господствующие классы начали отчаиваться в возможности приманить рабочих посредством реформ или подавить их силой. Они обратились к упрочению ресурсов своей власти, чтобы вооружиться для борьбы за господство. Нигде еще классы, вооруженные с головы до ног, не относятся друг, к другу с такой остротой, как здесь. А причина? Нигде в Европе крупная промышленность не испытала такого подъема, нигде не накопила она таких богатств, нигде техника не достигла такого мощного развития, как в Германии последних десятилетии.
Несмотря на опасность наскучить подробностями, мы должны еще несколько углубиться в эти вопросы: рабочий слишком заинтересован в том, чтобы основательно понять их.
До сих пор мы сваливали господствующие классы в одну кучу, как единую массу, противоположную пролетариату. Но между ними существуют значительные различия, и развитие техники не на всех собственников воздействует одинаковым образом. Мы должны остановиться здесь на этих различиях.
Развитие техники очень различным способом изменяет материальное положение и политические идеи классов. Для примера мы возьмем с одной стороны милитаризм и империализм, а с другой стороны социальное законодательство.
Острая международная конкуренция принуждает крупных капиталистов всех стран обратиться к колониальной политике. Если государство уже владеет известной колониальной областью, то капиталисты этого государства могут извлекать из нее много больше богатств, чем из чужих колоний. С самого начала они много успешнее проникают в собственную колонию; собственное государство лучше всего выдвигает их вперед, поддерживает и защищает. Колония — объект эксплуатации прежде всего для метрополии., Рабочая сила здесь дешевая, позволительно насилие и подавление, колониальные барыши часто достигают огромных размеров. Следовательно, капитал, избыточный для метрополии, может найти здесь прибыльное применение. Поэтому, например, крупные германские капиталисты, с завистью взирая на колониальные прибыли, извлекаемые из колоний иностранными капиталистами, требуют нового и нового расширения колоний. Но для этого необходимы военные приготовления, и
Макс Нордау"Вырождение. Современные французы."Имя Макса Нордау (1849—1923) было популярно на Западе и в России в конце прошлого столетия. В главном своем сочинении «Вырождение» он, врач но образованию, ученик Ч. Ломброзо, предпринял оригинальную попытку интерпретации «заката Европы». Нордау возложил ответственность за эпоху декаданса на кумиров своего времени — Ф. Ницше, Л. Толстого, П. Верлена, О. Уайльда, прерафаэлитов и других, давая их творчеству парадоксальную характеристику. И, хотя его концепция подверглась жесткой критике, в каких-то моментах его видение цивилизации оказалось довольно точным.В книгу включены также очерки «Современные французы», где читатель познакомится с галереей литературных портретов, в частности Бальзака, Мишле, Мопассана и других писателей.Эти произведения издаются на русском языке впервые после почти столетнего перерыва.
В книге представлено исследование формирования идеи понятия у Гегеля, его способа мышления, а также идеи "несчастного сознания". Философия Гегеля не может быть сведена к нескольким логическим формулам. Или, скорее, эти формулы скрывают нечто такое, что с самого начала не является чисто логическим. Диалектика, прежде чем быть методом, представляет собой опыт, на основе которого Гегель переходит от одной идеи к другой. Негативность — это само движение разума, посредством которого он всегда выходит за пределы того, чем является.
В Тибетской книге мертвых описана типичная посмертная участь неподготовленного человека, каких среди нас – большинство. Ее цель – помочь нам, объяснить, каким именно образом наши поступки и психические состояния влияют на наше посмертье. Но ценность Тибетской книги мертвых заключается не только в подготовке к смерти. Нет никакой необходимости умирать, чтобы воспользоваться ее советами. Они настолько психологичны и применимы в нашей теперешней жизни, что ими можно и нужно руководствоваться прямо сейчас, не дожидаясь последнего часа.
На основе анализа уникальных средневековых источников известный российский востоковед Александр Игнатенко прослеживает влияние категории Зеркало на становление исламской спекулятивной мысли – философии, теологии, теоретического мистицизма, этики. Эта категория, начавшая формироваться в Коране и хадисах (исламском Предании) и находившаяся в постоянной динамике, стала системообразующей для ислама – определявшей не только то или иное решение конкретных философских и теологических проблем, но и общее направление и конечные результаты эволюции спекулятивной мысли в культуре, в которой действовало табу на изображение живых одухотворенных существ.
Книга посвящена жизни и творчеству М. В. Ломоносова (1711—1765), выдающегося русского ученого, естествоиспытателя, основоположника физической химии, философа, историка, поэта. Основное внимание автор уделяет философским взглядам ученого, его материалистической «корпускулярной философии».Для широкого круга читателей.
В монографии на материале оригинальных текстов исследуется онтологическая семантика поэтического слова французского поэта-символиста Артюра Рембо (1854–1891). Философский анализ произведений А. Рембо осуществляется на основе подстрочных переводов, фиксирующих лексико-грамматическое ядро оригинала.Работа представляет теоретический интерес для философов, филологов, искусствоведов. Может быть использована как материал спецкурса и спецпрактикума для студентов.