Исторические повести - [57]

«А ведь хитер был благородный грек. Уговорил меня купить красавицу гречанку, задумав ее похитить. Впервые меня так одурачили», — подумал Хайран.

Но в тот же день случилось не менее удивительное. В лавку Хайрана зашел неизвестный ему человек, сказал, что он купец из Тармиты, и положил на стол кошель с деньгами:

— Это прислал тебе ваятель Феофил, твой должник. Он просил уплатить за рабыню Каллисфению.

— Вот не ожидал! — Хайран весело рассмеялся. — Выходит так, что ваятель Феофил взял взаймы рабыню, а теперь вернул ее мне. Это похвально. Было бы глупо порочить свое доброе имя из-за прихоти. Каково было бы ему встретиться со мной где-либо на караванном пути? Ему так же свойственно скитаться, как и нам, купцам. В поисках хорошей и выгодной работы он путешествует по белу свету и оставляет людям добрую память о себе, о своем народе. Греки — великий народ. И вдруг достойный грек украл рабыню. Передай ему, что я рад такому исходу. Это дело чести. И мне, кстати, пригодятся эти деньги на доброе дело. На пиршество.

Син-Нури дождалась радостного дня свадьбы. Она увидела свою дочь счастливой и веселой, а рядом с ней стоял самый прекрасный на свете юноша, Яхмос, сын египетского лекаря. Для такого пиршества прибыл в Пальмиру и Петехонсис.

Он появился перед гостями в своей парадной одежде, какую надевал, отправляясь в царский дворец. За ним шел слуга. Он нес в руках драгоценный черный ларец, украшенный золотом и слоновой костью. Увидев удивленный взгляд Хайрана, Петехонсис поспешил объяснить, что в ларце сегодня нет целебных трав и настоек, в ларце подарки новобрачным.

Взоры гостей обратились к волшебному ларцу. Все ждали, что извлечет оттуда Петехонсис. А египетский лекарь не торопился. Он посмотрел на счастливое лицо Яхмоса, полюбовался на Сфрагис, которая в этот час была так нарядна и красива, что походила на принцессу из дворца кушанского царя; он взглянул на Хайрана, на седую Син-Нури, на именитых купцов, собравшихся по случаю торжества, и сказал:

— Друзья мои, в этот радостный час мне пришли на память строки из древнего папируса египетского мудреца. Это удивительно, но кажется, что мудрый Птахотеп думал о моем сыне, записывая свое наставление. Он был главным советником фараона Исеси, который правил Египтом тысячи лет назад. Никто не помнит имя фараона, а вот изречения его мудрого советника никогда не забудутся.

Петехонсис обратился к Яхмосу:

Если ты склонен к добру, заведи себе дом.

Как подобает, его госпожу возлюби.

Чрево ее насыщай, одевай ее тело,

Кожу ее умощай благовонным бальзамом,

Сердце ее услаждай, доколе ты жив!..

— Отец мой! — воскликнул взволнованный Яхмос. — Ты научил меня мудрости наших предков. Поистине я склонен к добру. Моя госпожа Сфрагис узнает это! Впереди у нас долгая жизнь, пусть она будет радостной!

— Пусть она будет радостной! — подхватили слова Яхмоса гости.

Когда наступила тишина, Яхмос сказал отцу:

— Благородный Петехонсис, ты обратился к поэту очень древнему и очень мудрому, а я хотел бы прочесть моей Сфрагис несколько строк неизвестного мне поэта. Мне говорили, будто он жил во времена фараона Сети Первого, это было давно, однако мысли наши совпадают:

Любовь к тебе вошла мне в плоть и в кровь

И с ними, как вино с водой, смешалась,

Как с пряною приправой — померанец

Иль с молоком — душистый мед…[3]

Яхмос читал стихи, глядя на Сфрагис. Но рядом с ней стояла Син-Нури, и юноша увидел залитое слезами лицо седой женщины. И хотя он понял, что это слезы радости, он прервал свое чтение и в смущении поднял старинный парфянский ритон, полный красного вина. Ему захотелось сказать что-то веселое, но его опередил отец.

— Однако надо открыть ларец, — сказал Петехонсис.

С этими словами он извлек из ларца маленькую золотую лютню и подал ее Сфрагис. Затем он прикрыл ларец крышкой и протянул его Яхмосу.

— На крышке ларца ты увидишь прекрасный лик богини Хатор, — сказал он. — Ты знаешь, сын мой, что в Древнем Египте Хатор была богиней любви. Помни, что любовь — самое великое украшение жизни. Я знаю, что ты будешь любить не только Сфрагис, но и каждого человека, который обратится к тебе за помощью. Любовь поможет тебе исцелить и старика и младенца. Она поведет тебя по пути добра и правды. Ты наполнишь ларец целебными травами, Яхмос, и пойдешь к людям. Они ждут тебя в слезах и в надежде. Ты испытаешь много горечи и разочарований, сын мой, но кто сказал, что жизнь состоит из одних радостей?

Петехонсис поклонился новобрачным и, подавая золотую чашу Хайрану, промолвил:

— Мы слушаем тебя, добрый человек. Прости нас, мы увлеклись… Может быть, это заблуждение, но иной раз кажется, что доброе слово обладает силой колдовства.

— Я согласен с тобой, мудрый Петехонсис. Доброе слово обладает великой силой. Однако не каждый умеет сказать это слово. Иной чувствует и понимает, а сказать не может. Так и я. Скажу слово скитальца на великих дорогах жизни.

Он призадумался, хлебнул глоток вина и сказал:

— Жизнь наша подобна каравану в пустыне. Мы терпим зной и жажду, мы знаем, что нас ждут лишения, но не страшимся трудностей, мы идем к зеленому оазису. Мы верим, что найдем его. И эта вера вселяет в нас силы. Пусть же движется вперед наш караван!