Исторические повести - [2]
Ученые отмечают достоверность характеров, поступков и речи героев. Но герои отдалены тысячелетиями. Как много надо знать, чтобы перевоплотиться и повести за собою читателя в этот неведомый мир.
Как же удается К. Моисеевой добиться такой точности, такого знания разных национальностей? И тут на помощь ей приходит большой опыт встреч с интересными людьми. В повести «Караван идет в Пальмиру» запоминается пожилой мудрый лекарь Петехонсис, который оставляет добрый след в судьбе главных героев. Он запоминается своей добротой, благородством, стремлением помочь обездоленным. Когда К. Моисеева создавала этот образ, она вспоминала одного из своих друзей — египтянина из Александрии Хамди Селяма, памяти которого посвящена эта книга.
Повести Клары Моисеевой помогают лучше понять современную жизнь и отдать дань великому прошлому народов нашей родины. И разве мы не испытываем гордость от сознания, что народы нашей многонациональной страны внесли свой большой вклад в развитие человеческой культуры. Читая повести К. Моисеевой, мы лучше понимаем и ту борьбу, которую ведут народы современного арабского мира, и движение за свободу на африканском континенте. Ее книги помогают понять высокое чувство Родины, интернационализма и пробуждают уважение к людям труда. Поэтому и переводят их на многие языки: немецкий, литовский, армянский, узбекский, каракалпакский, таджикский и другие.
Сотни благодарных писем от юных читателей идут в «Дом детской книги», по мере того как появляются новые произведения писательницы. Эти книги, написанные на основе самых последних археологических открытий, нередко появлялись тогда, когда ученые еще не завершили свои поиски и пребывали в спорах. А Клара Моисеева, побывав на раскопках и погрузившись в древние летописи, клинописи и папирусы, уже переносилась в тот загадочный мир, который существовал тысячи лет назад.
Е. Зубарева,
кандидат филологических наук
КАРАВАН ИДЕТ В ПАЛЬМИРУ
Светлой памяти моего друга
Хамди Селяма
ВСТРЕЧА У ВОРОТ БУДДИЙСКОГО МОНАСТЫРЯ
— Я вижу золотые крыши дворцов, возможно ли это?! — воскликнул Хайран, купец из Пальмиры. — Значит ли это, что здесь живут кушанские вельможи?
— Я не встречал здесь богатых вельмож, — отвечал бактриец. — Я видел под золотыми пагодами бедных монахов. Это не дворцы, это храмы. Мы у ворот буддийского монастыря.
— И ты думаешь, что всем нам окажут гостеприимство? — поинтересовался скульптор из греков Феофил, который вместе с купцами держал путь в город Кушанского царства Капису.
— Уверен точно так же, как если бы сам был здесь хозяином. Ведь добрей и благородней этих людей нет на свете.
Караван верблюдов с поклажей и довольно большой партией рабов подошел к высоким бронзовым воротам. Не очень веря в гостеприимство, о котором так много говорил купец из бактрийцев, люди поспешили устроиться в тени высоких стен. Проводники стали снимать поклажу, чтобы дать животным отдохнуть, взять кожаные мешки с водой, корзины с провизией и войлочные шатры.
Хайран сам следил за тем, как слуги снимали поклажу. Они очень осторожно опустили на землю тщательно зашитые тканью корзины. В них был ценный груз: стеклянные сосуды из Тира и Сид она, искусно сделанные вазы, кубки, фиалы. Здесь были дорогие фляги для вина, расписанные на мотивы греческих мифов и отделанные цветным стеклом настолько ярких оттенков, что, казалось, они украшены драгоценными камнями. В больших широких корзинах, плетенных из тростника, были уложены алебастровые сосуды, серебряные и золотые блюда, сделанные в Ктесифоне[1] прославленными чеканщиками. Объемистый ларец с ювелирными изделиями и редкими камнями Хайран носил с собой. Помимо браслетов, перстней и диадем, украшенных жемчугом, изумрудами и рубинами, он вез с собой голубую и зеленую бирюзу из Ирана, отличный синий камень лазурит из Бадахшана и бактрийские гранаты.
Слуги Хайрана быстро раскинули войлочные шатры, устлали их коврами, разложили подушки и стали извлекать из походных запасов разную снедь. Тотчас же был зажжен костер, над ним повесили бронзовый котел с водой, повар зарезал ягненка. К тому времени, когда дочь Хайрана, Байт, удобно устроилась в своем шатре, уже запахло вкусной едой.
Неподалеку, в тени высокой стены, расположились рабы, которых Хайран вез для продажи в Капису. Усталые, запыленные, страдающие от жажды и голода, они терпеливо ждали, когда охранники дадут им давно обещанную воду. Но прежде чем получить воду, надо было проникнуть за ограду буддийского монастыря. Ворота были закрыты, и все купцы, следующие в Капису в этом караване, рассуждали о том, стучать ли в ворота, послать ли для переговоров бактрийца, просить ли прибежища для тех, у кого нет таких удобных шатров, какие вез с собой Хайран.
