Исторические байки - [44]

"Безпамятная собака – собака жадная до азартности".

Один из первых известных случаев вандализма в энциклопедии.

2. О Менделееве

В энциклопедии Брокгауза и Ефрона есть статья о периодической системе химических элементов. Достаточно информативная и подробная.

А в той статье – ни единого упоминания Менделеева.

Хотя нет, один раз Менделеев в статье всё-таки упоминается.

В самом-самом конце.

В рубрике "Автор статьи".

3. Несчастные случаи были?

Прямо над кроваткой маленькой дочки Марины Цветаевой прибита полка. На полке – тяжеленные томища энциклопедии Брокгауза и Ефрона. Полка хлипкая. В конце концов кто-то из гостей высказывается в том духе, что девочку тут и завалить может.

На что следует ответ другого гостя:

"Истории пока не известно ни единого случая падения Брокгауза на Эфрона".

Что скажут потомки?

Человеку нечасто предоставляется возможность узнать, что скажут о нём после смерти.

Вот представьте: открываете вы утреннюю газету, а там – вы. В чёрной рамке. И некролог. Под заголовком "Смерть торговца смертью". Причём сами вы себя до сего дня торговцем смерти не считали, а считали личностью всесторонне положительной, принесшей человечеству прогресс и удесятерившей его возможности.

И вот, сидите вы с утренней газетой, и понимаете, что – да, прогресс, да возможности. И, да, разумеется, статья эта – ошибка. И завтра же, а может и сегодня, будут и "Слухи о моей смерти сильно преувеличены" и надлежащие извинения, и десятивёдерная клизма виновникам.

Только вот если посмотреть с другой стороны… Так весьма вероятно, что потомки вас так и запомнят: торговцем смертью. Может ещё и фамилию сменят, вроде детей Гильотена. В общем, приговор истории уже без пяти минут, как вынесен. А вы уже немолоды, изменить ничего нельзя. Или можно? Если пожертвовать многим…всем?

27 ноября 1895-го года в Шведско-Норвежском клубе Парижа Альфред Нобель подписывает новый вариант завещания – отписывая 31 миллион крон своего состояния на учреждение Нобелевской премии.

Не думал не гадал он

1915 год. Чешский архитектор Ян Летцель строит здание выставки достижений японской префектуры. Здание построено надёжно, с расчётом на землетрясения. Довольно симпатично, в стиле необарокко.

Впрочем, не шедевр. И сам архитектор был бы крайне удивлён, узнай, что восемьдесять лет спустя его творение получит статус объекта мирового наследия ЮНЕСКО.

Как единственное сохранившееся здание в гипоцентре Хиросимского атомного взрыва.

Ойло стандартное

1860-ые. Нефтедобыча в Пенсильвании. Для чего эта самая нефть нужна, человечество ещё толком не знает, посему добыча идёт довольно кустарно. Разливается продукция в любую имеющуюся под рукой тару: пивные бочки, бочкотара из-под рыбы, скипидара и т. д., бочонки из-под виски – чаще всего сорокагаллонные. Объём всей этой тары и так варьирует, а уж сколько туда нальют зависит только от состяния совести продавца.

И только фирма "Стандарт ойл" разивает нефть в стандартные бочонки по 42 галлона. Сорок два – с одной стороны соответствует какой-то староанглийской мере объёма, с другой – даже если эти два литра испарятся при перевозке, сорок-то точно останется. Ну и потом это "ответ на Великий Вопрос Жизни, Вселенной и Всего Остального".

Как бы то ни было, очень быстро покупатели отказываются принимать любую тару, кроме стандартойловской.

А соответствующую меру объёма называют просто бочонком. Баррелем. Нефтяным баррелем.

Cathedral

Кёльн, 1945-ый.

Город раскатан в плоский блин. Бомбардировщиками, в основном Королевских ВВС.

И среди всей этой мерзости запустения стоит Кёльнский собор – практически невредимый (что такое полтора десятка случайных попаданий для эдакой махины?).

Религиозные чувства пилотов? Уважение к произведению искусства?

Нет.

Но у какого же пилота поднимется рука на такой дивный ориентир?

Когда пишут разведчики

Все, работающие в годы войны с семнадцатым отделом Британской военно-морской разведки, отмечают совершенно особый стиль её докладов, их простой и энергичный язык.

Спустя всего восемь лет после окончания войны со стилем семнадцатого отдела знакомится и широкая публика.

Точнее, со стилем сотрудника, писавшего эти доклады.

"Бонд. Джеймс Бонд".

Байки от Адмирала 1. Но адмиралы на допросе…

Протоколы допросов Колчака – чтение весьма занятное.

Допрашивавшие – палачи-любители, о чём (и как) спрашивать представление имеют смутное. Посему спрашивают в основном про полярные экспедиции, возрождение флота, путешествия. Словом, интервью с великим человеком.

Атмосфера интеллигентной беседы резко портится лишь под конец, когда от дел абстрактных переходят к вполне конкретным, как-то знаменитая Колчаковская контразведка. Вот тут-то народ и начинает нервничать. Потому как, полярные экспедиции, или там большая политика – это всё теория и высокие материи, а что такое эта самая контразведка многие из присутствующих знают по своей шкуре.

Так что конец у интервью выходит летальный.

А адмирал… Он ведь не большевикам рассказывал историю своей жизни – нам. Знал, что рано, или поздно протоколы эти вылезут, как шило из мешка. В сущности, на халяву надиктовывал мемуар. Как говорится, человек живёт, пока о нём помнят.