Историческая хроника Морского корпуса, 1701-1925 гг. - [10]
Резолюции генерал-адмирала по результатам смотра оставались всегда лаконичными и суровыми для ленивых и нерадивых воспитанников: «В солдаты», «В матрозы», «В артиллерию». Иногда смотры в школе проводил сам царь. В архиве сохранились собственноручные пометки императора в списках детей знатных особ: крестами, кругами, двумя крестами – таким образом Петр I обозначал, кто куда назначен.
Приговор государственных лиц, проводящих смотр воспитанникам Навигацкой школы, являлся всегда окончательным и выполнялся неукоснительно, несмотря на попытки некоторых родовитых и знатных фамилий выручить из беды «несмышленое чадо».
Правда, бывало, что царь изменял свое решение и отменял наказание. Об одном подобном случае до нас дошел следующий анекдот. После очередного смотра воспитанников школы царь за нарушение дисциплины и неуспеваемость отчислил из учебного заведения нескольких отпрысков знатных фамилий, приказав определить их в черные работы на строительстве объектов Петербурга. В числе наказанных царем учащихся значились и два племянника самого графа Федора Матвеевича Апраксина, генерал-адмирала и президента Адмиралтейств-коллегии. Он же в то время числился попечителем Навигацкой школы, ближайшим другом царя и его родственником (младшая сестра Апраксина – Марфа Матвеевна – была замужем за царем Федором Алексеевичем). Приватная беседа Апраксина с царем в Москве не изменила принятого решения. Виновников этапировали в новую столицу и приставили к работам по забиванию свай под пеньковые амбары на Мойке. Тогда генерал-адмирал решил все же выручить своих недорослей и добиться прощения виновникам довольно оригинальным способом. Он прибыл в Петербург, узнал, когда Петр I должен посетить Коломну и осмотреть площадку, где возводились амбары для хранения пеньки. Взору царя, прибывшему на строительство, открылась необычная картина: у котлована, где рабочие забивали сваи под фундамент, на водруженном шесте висел парадный мундир графа Апраксина с многочисленными орденами и его Андреевская лента. Сам же легендарный генерал-адмирал, раздетый до пояса, усердно забивал огромные сваи под фундамент строения вместе с наказанными недорослями. Очевидцы вспоминали, что царь Петр крайне удивился увиденному и вынужден был принародно сделать замечание своему любимцу и родственнику:
– Федор Матвеич, ты адмирал и кавалер, зачем же вбиваешь сваи, позоришь себя и награды свои?
– Государь, – якобы отвечал Апраксин, – здесь бьют сваи мои племянники и внучата, а я что за человек? Какое я имею в роде преимущество? Кавалерии и мундиру бесчестие я не принес, вон они висят на шесте!
Говорят, что «военная операция» генерал-адмирала удалась, царь понимал юмор, любил находчивых людей и простил виновных.
Воспитанники Школы математических и навигацких наук всегда хорошо обеспечивались учебными пособиями. Каждому под расписку выдавалась «Арифметика» Магницкого, включавшая под своим названием геометрию и тригонометрию, астрономию и навигацию. Воспитанник получал также экземпляр плохого перевода на русский язык записок профессора Фархварсона по навигации, таблицу логарифмов, изданную специально для Навигацкой школы в 1703 году церковной типографией в Москве. Задачи в классе решались на «распилованных» каменных столах (аспидных досках) «каменными перьями» (грифелями). Комплект учебных инструментов учащегося обычно содержал «шкилы» (координатные и навигационно-логарифмические линейки), «радиусы» (градштоки[3] – приборы для определения высот светил), «секторы» и полуторафунтовые «квадранты[4]» (угломеры – очень точные приборы для определения широт и долгот). Выдавались также «ноктурналы» (приборы для определения времени по звездам «Урзы малой» и «Урзы большой» (Малой и Большой медведицы)), готовальни и циркули.
Обеспечение воспитанников школы учебниками считалось бы вполне достаточным, если не учитывать плохой перевод некоторых из них. Ряд учебников содержал настолько плохой перевод основного текста, что его смысл оставался загадкой даже для самых усердных и хорошо успевающих учащихся. Посудите сами и попробуйте разобраться в описании погони за неприятельским кораблем: «Посмотрите прилежно при восхождении солнца, невозможно ли единого тамо корабля получить, с тем восточным ветром (един парус един парус) близко при нас так лежит он лавсерт телюверт збак боордс – галсен, которой лежит южно через штром, я вижу его здесь около низости, как есть он от нас посади его при компасе прямо зюйде веста. Слушай искусной человек к руеру, пусть падет фока и гроте зеель и примчи бакбордс галсен сюды, вытолкни фоор и гроот марзиил, пусть падет ваш безанс, учреди гроот и фоор марзиил, опусти ваше блинде… Стереги хорошо у руера, так прямо так, наш корабль бежит зело скоро через воду, и мы набегаем его жестоко…»
Каково было малограмотным курсантам первого набора постигать азы морской науки? Разве можно, прочитав подобную абракадабру, что-либо понять, а затем принять единственно правильное решение для преследования вражеского корабля? Вероятно, недаром после зубрежки таких переводных опусов у воспитанников вполне естественно возникали мысли о дезертирстве из школы или о скорейшем переводе в солдаты или матросы. Правда, к чести куратора учебного заведения графа Ф.А. Головина, да и самого императора, эти изъяны в обучении своевременно заметили и ликвидировали. В классах школы появились пособия и книги, изданные на русском языке сначала в Амстердаме, а затем в России.
