Истоки и победа. 1810–1917 гг. - [174]
Тревиньо не только не пытался навести в штате порядок, но и сам вместе со своим братом участвовал в незаконных выгодных коммерческих операциях. Американцы оценивали уровень боеспособности каррансистской армии крайне низко, так как офицеры, в отличие от получавших скудное жалованье солдат, жили в роскоши и не интересовались боевой подготовкой. Тем более что, по мнению Тревиньо, «вильизм» в штате был полностью уничтожен. Так же считал и командующий войсками соседнего с Чиуауа штата Дуранго генерал Франсиско Мургуя.
Американцы в конце лета 1916 года тоже придерживались подобной точки зрения. Им удалось внедрить в ближайшее окружение Вильи своего агента.[521] Тот докладывал, что рана затягивается плохо, Вилья передвигается на костылях, а верховая езда доставляет ему нестерпимую боль.
И все же в середине лета Вилья опять начал борьбу. Вместе со своим отрядом он объезжал городки и деревни и выступал на главных площадях с речами. Оратором Вилья был не очень искушенным, но с лихвой компенсировал недостаток образования горячей убежденностью в правоте собственных слов. Он опять призывал вступать в его ряды, чтобы бороться с американцами. Длительное присутствие последних на мексиканской земле доказывало всю истинность его манифеста в ноябре 1915 года. Теперь, говорил Вилья, понятно, что Карранса готов продать США Сонору и Чиуауа. Речи сопровождались распределением среди населения захваченного на принадлежавших американцам асиендах продовольствия.
Рекруты-добровольцы стали снова пополнять ряды вильистских отрядов. Однако вскоре Вилье пришлось объяснять новым бойцам, почему он вопреки собственным речам не воюет с американцами, зато бьет каррансистов, которые тоже вроде не испытывают особых симпатий к войскам Першинга. Конечно, Вилья не мог прямо сказать, что сам спровоцировал карательную экспедицию, чтобы поставить «верховного главнокомандующего» в трудное положение. Он разъяснял, что пока предатель Карранса находится у власти, невозможно объединить всех мексиканцев на борьбу с извечным северным врагом. Вилья не трогал Першинга, во-первых, потому, что не сомневался в его способности быстро захватить столицу штата, а захватить и ее, и весь штат он хотел сам. Во-вторых, в случае успеха его стратегического плана – захвата Чиуауа и Дуранго и движения на юг по железной дороге на соединение с Сапатой – Вилье как командующему новой массовой армии неизбежно потребовались бы оружие и боеприпасы из США. Он понимал, что при кровопролитных столкновениях с войсками США ему даже при помощи контрабандистов не удастся в будущем получить доступ к американскому рынку оружия.
После пропагандистских выступлений последовали первые бои отряда Вильи с каррансистскими гарнизонами в Чиуауа. Сначала эти стычки не вызывали особого беспокойства Тревиньо, у которого были в Сьюдад-Чиуауа более 6 тысяч солдат. Первую победу вильисты одержали за счет военной хитрости. Командир каррансистского отряда в 600 человек Игнасио Рамос направил письмо одному из вильистских офицеров Николасу Фернандесу с предложением объединить усилия против американцев. Фернандес пригласил коллегу на переговоры, и там на каррансистов неожиданно напал вильистский отряд. Рамос сопротивлялся, но все-таки был вынужден отступить с 300 бойцами.[522]
Вилью обвиняли в предательстве. Однако и каррансисты совсем недавно обещали одному из офицеров Вильи амнистию, но расстреляли его, как только тот перешел на их сторону. Теперь и Вилья отбросил всякую гуманность по отношению к пленным. Офицеров Каррансы он расстреливал сразу. Солдатам предлагался выбор: либо присоединиться к вильистам, либо последовать за офицерами. Вильистский генерал Урибе отрезал часть уха всем отпущенным им пленным: захватив вновь, их расстреляли бы, немедленно узнав бывших каррансистов. Такая тактика, впрочем, не была особо успешной, потому что многие вчерашние каррансисты перебегали обратно к своим при первой же возможности.
Мелкие стычки с переменным успехом были лишь репетицией к новому началу общенациональной борьбы, которое Вилья решил приурочить ко Дню мексиканской независимости, 16 сентября. В этот день во всех крупных городах происходили народные гуляния. Тревиньо не видел никакого повода, чтобы не разрешить своим солдатам принять в них участие. Правда, ему докладывали, что Вилью видели поблизости от Сьюдад-Чиуауа, однако он не воспринял это сообщение всерьез. Ведь, в отличие от прошлых времен, у Вильи не было артиллерии, а на холме Санта-Роза, который господствовал над столицей штата, размещались пушки правительственных сил.
