Исток зла - [5]

— А что, пан глава?

— Ты куда гитару повлачил? Идем до ночи, ты там что певати будешь?

— А одно и спою. Пусть приятели козаки послушают.

— Та-а-ак… Гитару положи! Раз в тебе силы много — дайте ему еще кутиху к митральезе. Нека вуче, детина здоровый…

Под насмешки и подначки на спину покрасневшего Райко взгромоздили большой, семь килограммов весящий, короб с пулеметной лентой на двести пятьдесят патронов. Получилось — как рацию армейскую тащит.

— Сви спремни?[6]

— Все, пан глава, — донеслось нестройное.

— Тогда — да хранит нас мати Богородица. Пошли.

17 июня 2002 года Передовой лагерь Пограничная зона, Австро-Венгрия

Родсток сдержал свое слово — прислали вертолет. Старая тарахтелка Вестланд, в армии Ее Величества таких уже не было, а здесь, поди ж ты, летают. Еле летают. Вертолет едва тащился в сотне метров над землей, противно подрагивал, свистел турбиной — и за время полета первый сержант Миддс не на шутку испугался.

Передовой лагерь был в лесу. Он отстоял не меньше чем на три километра от любого населенного пункта и прикрывал очень важную точку — лазы. Здесь, в этих местах, сходились сразу два лаза — лесистой, прорезанной оврагами, почти непроходимой для техники местности. Овраги и холмы, между которыми стелились едва заметные, вытоптанные ногами дороги, были идеальным местом для того, чтобы пересечь границу. Когда-то давно русские пограничники решили обезопасить пограничную зону датчиками и сигнальными минами. Идиоты… Всего-то понадобилось — установить здесь подкормки для зверья — и все сигнальные мины кончились примерно за месяц, ложных срабатываний было настолько много, что не хватало тревожных групп. Сначала русские пограничники отстреливали благородного оленя и кабана, потом «зеленые» подняли такой шум насчет этого, что все просто плюнули, и теперь граница перекрывалась лишь дозорами и наблюдением с воздуха. И то и другое — не препятствие умному и хорошо подготовленному человеку.

Хьюго Родсток ждал их на посадочной площадке — как всегда, в своей идиотской тирольский шляпе с пером. Родсток, наполовину англичанин, наполовину валлиец, прожил в Австрии уже несколько лет и одевался теперь как истинный австрийский охотник. Несмотря на жару — а было жарко, — на нем был его обычный плащ, в котором он героически истекал потом, но держался. Очки без оправы съезжали с носа.

— Сержант… — прогундосил он, у него было что-то с гландами, и от этого он не говорил, гундосил, — рад, что вы прибыли так скоро. Времени у нас нет совсем.

— Сэр, где нам разместиться?

— Пойдемте. Сразу в штаб.

Над лагерем реял красно-белый, клетчатый, усташеский флаг с черной буквой U.

Пограничная зона, Виленский край

Его звали Зденек, ему было пятнадцать лет, у него был пистолет, который он нашел в лесу (кто-то при задержании выбросил, видимо, да так и не нашли потом), и у него была мечта. Он точно знал, кем станет в будущем. Кем? Конечно же, контрабандистом, как иначе…

Зденек был типичным пацаном из польского приграничья. Типичным — в смысле отсутствия всяческого уважения к закону. Его отец был еще на свободе, дядя уже разматывал двенадцатилетний срок на каторге на Дальнем Востоке, брат служил в армии летчиком. Среди контрабандистов профессия эта была зело почетной, с ней можно было за ночь заработать столько, сколько честный человек зарабатывает за неделю. Знай себе — летай на мотодельтаплане через границу да перевози спирт. А некоторые, кто побогаче, покупали самолет, он мог взять целую тонну — за месяц окупалось. Русские патрулировали границу — но они не имели права стрелять в воздухе, они могли лишь принудить к посадке и только тогда, обнаружив спирт, арестовать за контрабанду. Ну и скажите — много ли можно наловить таких вот «ночных сов», скользящих над пограничной зоной в полной тишине и на скорости автомобиля — шестьдесят-восемьдесят в час. Немного…

С самого детства Зденек обретался в среде контрабандистов. Его семья жила в достатке, в кирпичном доме о двух этажах и с большим подвалом — там часто хранился спирт. Отец со старшим братом работали по ночам, а днем приходили отсыпаться. Отоспавшись, после полудня в их доме часто собирались другие контрабандисты, пили палинку и ракию (контрабандная, настоящая, лучше, чем бадяжная водка), хвастались друг перед другом фартом, удалью, хитростью. Вспоминали, как ловко уходили от казаков и таможенников, договаривались о лихих делах на будущее. Тут же, у взрослого стола вертелись и пацаны — взрослые им казались этакими рыцарями, смело воюющими с проклятыми русскими оккупантами.

В школе Зденек учился слабо, хватал больше по верхам — хотя малым был сообразительным, и учитель математики это признавал. Но здесь мало кто налегал на учебу — чем выполнять домашние задания, пацанва шлялась по лесу, по окрестностям, высматривая таможенников и казаков. В шесть лет у него появился собственный сотовый телефон, батя подарил. В восемь — попавшиеся ему в лесу казаки отняли телефон и, раздосадованные срывом засадных действий, дали ему пенделя, но он добежал до дома и предупредил остальных, что в лесу враги. На сей раз телефон ему купил не отец, а контрабандист, которого все звали Маршал — кличка такая, заменившая ему имя, самый крутой контрабандист окрестностей, глава этого преступного сообщества в районе. Теперь и Маршал разматывал на северах свои пятнадцать лет — но Зденеку на это было наплевать. Это была игра, и в ней иногда проигрывали.