Исток и искатель - [2]

Нередко указывают, что дух и материя -- суть две стороны единой вездесущей реальности, и что они не существуют независимо друг от друга. Иногда при этом в качестве наглядной аналогии приводят намагниченный стержень. Известно, что если отрезать, скажем, его южный полюс, поверхность среза немедленно превратится в новый южный полюс. На сколько бы частей не поделили стержень, каждая из них будет иметь два полюса. И дело не в том, что один полюс не может существовать без другого, а в том, что оба они суть проявления поляризованности, внутренне присущей всему куску металла. "В действительности нет ни Духа, ни Материи", -- говорит Е.П.Блаватская, -- "а есть лишь бесчисленные аспекты Единого извечно сокровенного ЕСМЬ..." /3/.

Что касается человека, то "богоравными способностями... для дел добрых, равно как и злых" /4/, или, другими словами, способностью к положительным и отрицательным поступкам его наделяет не "немощная бездеятельность чистого духа" и не материальная природа, но разум, благодаря которому он обретает самосознание и возможность осуществлять сознательный выбор. Именно наличие этого "моста", соединяющего противоположности, и обусловливает уникальность человеческого существа -- единственного существа во вселенной, способного достичь просветления.

Принимая во внимание ограниченные возможности языка в деле описания состояния, столь отличного от обычного состояния сознания, продуктом которого является наша речь, мы обнаружим, что просветление, космическое сознание, постижение -- какой бы термин мы ни предпочли -- описывается испытавшими его в поразительно схожих выражениях. В качестве одной из наиболее характерных черт этого состояния указывается чувство единства, всеобщности и целостности. Границы индивидуального "я" здесь как бы растворяются в море всеобщего сознания.

"Под духом следует подразумевать ту часть человеческого естества, которая служит обителью чувству единства, -- единства с Богом и со всем сущим во вселенной", -- говорит Анни Безант. -- "Специальные термины, которыми мы, теософы, обозначаем дух, не имеют ровно никакого значения. Они заимствованы из санскрита, в котором за тысячи лет выработались определенные наименования для каждой стадии развития человеческого сознания; однако одного этого признака единства вполне достаточно для обозначения духовной природы... 'Тот, кто зрит Единого Себя во всем и все в Себе, -- тот видит, тот воистину видит'. А все остальные слепы. Чувство обособленности, хотя оно и необходимо для эволюции, в основе своей ложно"/5/.

Не следует забывать вместе с тем, что состояние просветления -- это состояние осознанного единства. Дух без материи бессознателен; осознание возникает лишь вследствие их взаимодействия. Взаимодействуя, они приходят в конечном счете к интеграции и гармонизации и, "сплавленные в огне самопознания и страдания, сочетаются навеки"/6/. Таким образом, хотя чувство единства проистекает из духовного полюса, чтобы познать Единое, человек должен познать как дух, так и материю, и объединить их посредством разума.

Тем самым мы подходим к вопросу о пути достижения указанной цели. Надо полагать, что все ведущее к отчуждению уводит от просветления. Разумеется, духовные учителя говорили об этом не раз; но всегда ли их слова принимаются к сведению? Нетрудно убедиться, что многие предписания относительно так называемой духовной жизни по всей видимости укрепляют изоляционистские, дезинтегративные тенденции человеческого естества вместо того, чтобы способствовать становлению его целостности. Слово "целостность" имеет общий корень со словом "исцелять, оздоровлять". Современная психология не сделала открытия, признав, что человек, чтобы быть здоровым, должен быть цельным, то есть функционировать как единое целое. Бытовавшие ранее представления, согласно которым тело и ум представляют собой якобы две независимые функциональные единицы, вытесняются сегодня целостным, холистическим подходом к человеку. Врачи вновь начинают понимать, что соматические нарушения сопряжены с психическими, и наоборот.

К сожалению, во многих формах религиозного благочиния понимание этого обстоятельства, по-видимому, отсутствует. Духовность нередко связывается с уходом, неприятием, подавлением. По-прежнему важное место в религиозной теории и практике занимают представления о грехе, зле и скверне -- в очевидном противоречии с многочисленными высказываниями писаний о "божественном присутствии" в каждой частице материи. То, в чем мы "и живем, и движемся и существуем", то, что "ближе дыхания", что есть причиной всякого действия, что "меньше малого и больше великого" мыслится отвратившимся от материального мира, своей собственной эманации.

Может возникнуть впечатление, что речь идет попросту о смешении понятий материальности и нечистивости. Безусловно, чтобы постичь Единство, человек должен предварительно отвлечься от частностей, то есть объектов чувственного восприятия, -- точнее, проникнуть за них. Однако пытаться достичь этого путем конфронтации с ними значит заведомо обрекать себя на неудачу. "Свет на Пути" указывает, что "допуская в сердце свое отчуждение от дурного человека или от дурного явления, ты создаешь Карму, которая свяжет тебя с ним до тех пор, пока душа твоя не познает, что она неотделима от остального... И прежде чем ты достигнешь познания, ты должен пройти повсюду, -- как по чистым, так и по нечистым местам. Не забывай же, чти испачканные облаченья, соприкосновения с которыми ты избегаешь, могли быть твоими в дне истекшем и могут стать твоими завтра... Мнящий себя чистым готовит себе ложе грязи. Воздерживайся потому, что воздержание -- благо, а не ради сохранения себя в чистоте"/7/. Отвращение в такой же степени привязывает нас к частностям, как и влечение к ним. Поэтому истинный подвижник, по словам Анни Безант, "не избегает мест и не сторонится людей"/8/.