Источниковедение - [247]
Классы [здесь и далее выделено автором. – М. Р.] возникающих таким путем различий образуются прежде всего теми сферами, где в единообразии человеческой природы отграничиваются друг от друга обособления. Возрастные различия здесь в соображение принимать нельзя, так как они в отдельном индивиде составляют развитие его. Наиболее общим из всех различий является различие пола. Это – предмет, спорам о котором, надо полагать, конца никогда не будет, объект поэзии, тесно связанный со всей литературой, оказывающий ныне огромнейшее практическое влияние на все важные жизненные вопросы. При настоящем состоянии нашей культуры наиболее основное различие состоит, очевидно, в том, что у женщины жизнь чувства и мысли складывается на основании близко переживаемых отношений к семье, мужу, детям, тогда как мужчина под влиянием профессионального воспитания строит жизнь на более широких и объективных условиях, но зато менее непосредственно и интимно. Но вопрос о том, насколько подобные различия представляют собой последствия воспитания и насколько они являются непреодолимо данными предрасположениями, может быть постепенно разрешен только путем воспитательного эксперимента, и всякий, кто занимается человеческой природой, должен требовать возможности для разносторонних опытов. Человеческие расы, нации, общественные классы, профессиональные формы, исторические ступени и индивидуальности, – все они являются дальнейшими разграничениями индивидуальных различий в рамках единообразной человеческой природы. Лишь когда описательная психология исследует эти формы особенностей человеческой природы, будет найдено соединительное звено между нею и науками о духе. В науках о природе единообразное является господствующей целью познания; в пределах мира исторического вопрос идет об обособлении вплоть до индивида. По шкале этих обособлении мы не опускаемся, а поднимаемся [выделено мной. – М. Р.]. Жизнь истории заключается в возрастающем углублении своеобразного[710].
Как было уже сказано, набор параметров (вопросник) зависит в значительнейшей степени от установки историка. В советской историографии был распространен так называемый классовый подход. На нем необходимо остановиться, поскольку рецидивы его весьма устойчивы: до сих пор распространено мнение, что личность определена своей социальной принадлежностью. Конечно же, в современных условиях этот подход не столь жёсток, но и не столь явен: если в прежние времена авторы декларировали свою приверженность классовому подходу, то у современных авторов он проникает в исследование зачастую помимо воли самого историка и не рефлексируется им.
В советской историографии считалось, что характеристики личности главным образом обусловливаются ее «классовой принадлежностью». Причем понятие класса не было четко определено. Например, применительно к авторам XIX в., в том числе и авторам историографических источников, часто употребляли характеристики «дворянский» и «буржуазный», но если буржуазию действительно можно охарактеризовать как класс, то дворянство – это сословие, весьма пестрое по своей классовой принадлежности[711].
Конечно же, социальная характеристика автора чрезвычайно важна. Но для того чтобы ее определить, надо сначала задать сеть координат – осмыслить ту систему социальной стратификации, в которую вы помещаете характеризуемого автора. Это могут быть классы в их ленинском понимании, это могут быть сословия (для тех периодов истории, когда они существовали), это могут быть и микрогруппы, определяемые по самым разнообразным параметрам: например, выпускники Московского университета, ветераны Афганской войны, арбатская интеллигенция, фанаты «Спартака». Естественно, что при социальной характеристике автора возможно, а часто и необходимо задать систему признаков, выстроив их иерархически.
Кроме социальных (социологических) характеристик, чрезвычайно важны характеристики психологические, принадлежность человека к тому или иному психотипу и типу темперамента: хотя бы на уровне «интроверт – экстраверт», «холерик – меланхолик – флегматик – сангвиник». Эти характеристики исследователи, как правило, вообще не учитывают, но излишне говорить, насколько они важны, причем не только при изучении отдельно взятого исторического источника, но и целых видов. Например, логично предположить, что дневники ведут только люди определенного психологического склада, а типы личности авторов мемуаров-автобиографий и мемуаров – «современных историй» различаются на уровне «экстраверт – интроверт». Но это только предположения, исследования в этом направлении находятся в зачаточном состоянии. Богатый материал здесь могут дать историческая психология и психоистория[712].
Наконец, а может быть и в первую очередь (как у В. Дильтея), стоит вспомнить, что все люди делятся на мужчин и женщин (не будем здесь касаться проблемы так называемого третьего пола). Несмотря на успешное развитие в последние годы гендерных исследований, их результаты пока еще не востребованы в источниковедении.
