Источник - [12]

Адам забрал у меня фотографию.

– Миссис Тирни?

– Да, – выдавила она, вновь обретая спокойствие. – Конечно. Не представляю, кто мог его сделать, но здесь изображен тот момент, когда мы принесли маленького, то есть нашего Питера, домой. Откуда у вас фотография?

– У вас сейчас не гостят родственники или друзья?

– Нет, мистер, – ответила она. И повторила свой вопрос: – Откуда же у вас фотография?

– Сегодня утром к нам поступил звонок с сообщением о том, что труп пожилого мужчины найден на обочине рядом с Огичи. При нем не обнаружили документов, но в кармане мы нашли снимок. В свете необычных обстоятельств мы должны рассматривать эту смерть как подозрительную.

У меня кровь отлила от лица. Мои глаза устремились на Клер, которая оказалась столь же бледной.

– Мне крайне неприятно, мэм, но я вынужден просить вас отправиться со мной. Посмотрите, не сможете ли вы опознать тело.

– Да, – пролепетала Клер. – Я позвоню Колину. Пусть он с нами встретится.

– Буду очень обязан, мэм.

Пока она шла к телефону, установленному возле стойки, Кук пристально посмотрел на меня:

– А вам ничего не известно?

– Нет, конечно! – слишком поспешно и настороженно отрезала я и покачала головой. – Понятия не имею, что случилось.

Мне вспомнилась фраза из Библии о том, что твой грех тебя отыщет. Раскаяние и сожаление заставили каплю пота поползти у меня по спине.

Адам кивнул, будто готов был принять мои слова на веру, но я прекрасно осознавала, что он взял меня на мушку. Он принял более непринужденную позу и выудил из кармана свой неизменный черный блокнот. Я уже наблюдала подобное поведение, когда Адам допрашивал меня относительно убийства Джинни. Блокнот играл чисто бутафорскую роль. Он просто привлекал внимание свидетеля, заставляя бедолагу думать, что там содержится список неопровержимых фактов, которые указывают на этого свидетеля, как на главного подозреваемого в расследуемом преступлении. И хотя такой метод можно было счесть анахронизмом, он оставался эффективным инструментом.

Клер повесила трубку – и Адам спрятал блокнот в карман, снова сосредоточившись на матери Питера. Между прочим, чутье у Адама было превосходное – и он был очень цепким. Несомненно, он еще ко мне вернется.

– Он скоро приедет, – сказала Клер, обращаясь к следователю. – Мерси, ты не останешься здесь, чтобы помочь Питеру открыть таверну, если мы не успеем вовремя вернуться?

– Без проблем, – ответила я.

По пути к двери Клер поцеловала меня в щеку.

– Умница, – прошептала она. – Что ж, джентльмены, пройдемте.

Они вчетвером покинули бар. Раздался громкой стук закрываемой двери, и наступила тишина. Внезапно я ощутила прилив паники и, открыв дверь, едва ли не вывалилась на улицу. Свежий воздух буквально обнял меня, как старый добрый друг, но солнце спряталось за тучку, и я задрожала от холода и тревоги.

Глава 5

Я замерла у двери таверны, тщетно борясь с паникой. Я обхватила себя руками и принялась растирать покрывшиеся гусиной кожей плечи. Кем был старик, на которого я неожиданно наткнулась? Как он связан с Тирни? Почему я имела глупость решить, что мне удастся его реанимировать?

– Что случилось, красавица? – прозвучал чей-то мужской голос.

Я обернулась. Незнакомец был мускулистым и выше меня ростом – но все-таки невысоким для мужчины. И внешность, и одежда у него оказались весьма примечательными. Гладко выбритый череп. Футболка с флагом конфедерации и с отрезанными рукавами. Самодельная майка открывала сплошную татуировку на правой руке. Хотя мой мозг не был способен проанализировать сложный узор, подсознательно я отметила некоторые символы и истолковала их, как очень неприятные. Говор и движения этого типа явно свидетельствовали, что он деревенщина из глухого захолустья.

Я с первого взгляда поняла, что мне не нравится ни он сам, ни создаваемое им впечатление, но выдавила из себя улыбку. Инстинкты подсказывали мне, что надо проявить вежливость.

– Спасибо, я в порядке. Утро было непростое.

Его глаза – темные, жесткие, чересчур близко поставленные и затененные надбровными дугами – заискрились. Он направился ко мне. Солнце заиграло на рукояти охотничьего ножа, закрепленного на голенище сапога – такие часто называют «свинорезами».

Его спутница – женщина с неумело высветленными волосами, заплетенными в косу, и нанесенной на прыщавую кожу косметикой, шагнула к нему и обняла своего дружка за плечи.

– По мне, больше похоже на утренний токсикоз, – фыркнула она.

Она набычилась, устремив на меня злобно прищуренные глаза. Похоже, она отметила свою территорию. Этот мужчина – сообщала она мне без слов – принадлежит ей. Господи, да пусть забирает! Однако он стряхнул руку своей партнерши и подошел ко мне еще ближе.

– Не, быть не может! У нее на пальце кольца нет. А по ее виду сразу скажешь, что она не из тех, кто раздвигает ноги, чтобы поздороваться! Я ведь прав, старик?

Краем глаза я заметила какое-то движение. Еще один член компании, на сей раз намного моложе. Старшеклассник? Вероятно. Однако паренек чуть не на десять сантиметров обгонял ростом вожака стаи. Сложение юноши было астеническим – несмотря на все его мышцы, он был гораздо более поджарым, чем его татуированный приятель. Юнец ошивался за спинами парочки – держался достаточно близко, чтобы обозначить свое соучастие – но лишь слегка. Потрепанные джинсы, тускло-блондинистые пряди волос, злые голубые глазенки, кривая ухмылка. Правда, он казался чересчур смазливым, чтобы являться их отпрыском… Если честно, он был слишком взрослым, чтобы оказаться их сыном, даже по меркам захолустья. Брат? Кузен? Подельник? Но какие бы отношения их ни связывали, он все равно был самым красивым из этой троицы. В его злобных глазах горело ликующее предвкушение. У меня оборвалось сердце: я догадалась, что угар парня как-то связан со мной.