Истины на камне - [41]

Глава шестнадцатая

1

Мне недосуг останавливаться на подробностях, да я, если честно, и не замечал деталей — дух мой захватывало в предчувствии необычного приключения, и я торопился. Скала плелся за мной, приседая на больных пораненных ногах. И мы пришли.

Мы пришли к тому, кто ждал нас.

Это был гигантского роста старик с кожей лимонного цвета и гривой седых волос, ниспадавших до плеч, с желтыми глазами. Он был похож на нас, землян, если бы не желтые глаза, если бы не длинные уши, прижатые к черепу плотно, словно приклеенные. Если бы…

Впрочем, по порядку.

Старик сидел, закутанный в серый плед, и грел над огнем руки. Огонь горел в каменной нише. Комната, где сидел старик, была невеликих размеров, обшитая полосами светлого металла — пустая комната, освещенная нещедро. Ничего впечатляющего. Кресло, огонь, полутьма. Я мог бы в такой обстановке увидеть где-нибудь на Земле, например, своего дядю: он любил простоту и одиночество. Ему, наверное, так лучше думается.

— Здравствуйте, — сказал я.

Старец неторопливо разогнулся, убрал руки от огня, сложил их на животе, повернул к нам тяжелую свою голову и что-то сказал, вздохнув. Мой «лингвист» поморгал лампочкой и перевел без затруднений:

— Времени нам отмерено мало. Ты не торопился, мальчик.

— Я торопился.

— И ты здесь…

— Я здесь.

— У тебя ко мне много вопросов, не так ли?

— Да.

— Я о тебе знаю почти все, ты же обо мне — ничего, потому любопытство твое справедливо, — его огромные кошачьи глаза обожгли меня, заглянули, кажется, в самую глубину моего существа. Брат Скала задышал часто, спятился мелкими шажками и привычно упрятался за мою спину. Я присел на металлическую скамейку у стены неприютной комнаты и вытянул ноги. Старик не приветствовал меня, не пригласил располагаться удобней, он опять повернулся к огню. Костерок в нише горел ровно, не плясал, лишь тени на стенах качались, рисовали неброскими красками всякие картины; джунгли на берегу реки, города и горы. Некоторое время я следил за игрой костра, отраженного на стенах, и собирался с мыслями.

— Как вас зовут и откуда вы?

— Зови меня Карри. А пришли мы издалека, очень издалека. Но то не суть важно. Автоматы наши скажут тебе все, они настроены на тебя, мальчик. Мы те самые Желтые Люди, о которых повествуют здешние легенды.

Это мы умирали лицом к солнцу. Мы сильны, но и для нас многое сокрыто. Однажды наш корабль вынужден был сесть на планету, где вечные сумерки и ураганные ветры невиданной мощи. Там был океан, не пустой, вода в нем бушует и сжирает скалы. Мы сели на планету и благополучно снялись с нее, однако и унесли с собой неразгаданную болезнь. Умирали мы медленно и с грузом вины в душе, испытывая укоры совести, не свойственные нам. Мы ни перед кем не виноваты, поскольку осенены Идеей.

— В чем же смысл вашей Идеи?

— Мой народ посвятил себя Космосу. За неисчислимым разнообразием сущего кроются законы, определяющие движение, время, эволюции. Мы поставили целью ответить на вопрос: что же такое мироздание в существе своем? Задача только нам по плечу, поскольку мы — избранные.

— Блажен, кто верует!

Если рассуждать здраво, то развитая цивилизация не имеет права впадать в такое элементарное заблуждение, но снобизм и самонадеянность, вскормленные и взлелеянные не одним поколением, способны, наверно, отмести этот самый здравый смысл. В истории моей Земли таких случаев, если вспомнить, немало. Не раз и не два, к примеру, кое-кто, ослепленный собственной исключительностью, посягал ни много ни мало на мировое господство. Эти личности склоняли к авантюрам целые народы. Было такое, из песни слов не выкинешь. Желтых невеждами не назовешь, однако же и они вознамерились проткнуть гору соломинкой. Странно.

— Все остальное — второстепенно.

— Нельзя объять необъятное, старик. Мы поняли это давно. Познание вечно, и в том прелесть бытия.

— Познание конечно, мальчик мой!

— У вас есть доказательства?

Он не ответил на мой вопрос, руки его, сухие, длиннопалые, холеные, вяло шевелились над огнем.

— Мы рассеялись, преодолели великие расстояния и многое поняли.

— Но не все же?

— Не все. Однако мы и не рассчитывали на близкий успех. Цель требует полной самоотреченности, ибо познание тоже конечно.

— Это не так!

— Мы рассеялись по лику Вселенной и жаждем Истины.

Однако все на этой дивной планетке жаждут Истины, они здесь просто помешались на истинах. Я сказал:

— Вечных истин нет! Что истина сегодня, завтра анахронизм.

— У меня мало времени, мальчик. Надеюсь, из сказанного понял, чем занят мой народ?

— Как не понять? Вы пытаетесь сосчитать, сколько песчинок на пляже, перебирая песок горстями.

— Итак, мы понесли с собой недуг. Самое загадочное состояло в том, что болезнь особо прогрессировала при ярком свете. Мы это быстро поняли здесь и ушли в подземелье. Перед смертью каждый просил вынести его на поверхность и испускал дух лицом к солнцу. Нас оставалось все меньше. Мы брали в жены здешних женщин, но и дети от смешанных браков тоже кончали дни до срока, и мы предавали их земле. Осталась лишь девушка Го, рожденная последней, но она не хотела темноты, и я отдал ее тебе, мальчик.

— И она умрет до срока, старик?