Истинный убийца - [7]

Ксавье резко развернулся и вышел из комнаты. Никогда еще он не испытывал такой жгучей ненависти. Злоба душила, гасила разум, требовала выхода. Заставляла кусать губы в кровь и выть в подушку по ночам.

Юноша чувствовал, что, даже покинув отчий дом, не обретет покоя. Пока отец живет, дышит и наслаждается своей жуткой коллекцией, им будет тесно в этом мире. И однажды ночью Ксавье не выдержал. Он спустился на кухню, взял большой нож для разделки мяса и поднялся в спальню отца.

Несколько минут он смотрел, как тот спит, потом несильно ударил его ножом в левую глазницу. Отец проснулся и заорал, прижав руки к лицу, засучил ногами. Ксавье снова поднял нож и с размаху погрузил его по рукоять в живот отца. Кровь залила лицо юноши, тесак едва не выпал из судорожно сжатой ладони, став скользким от крови. Отец брыкался и визжал, как свинья на бойне.

Ксавье положил нож на простыни, забрался на постель и сел на отца сверху, прижав его руки коленями. Потом взял тесак и принялся методично отпиливать отцу голову. Это было нелегким делом, но постепенно тело под ним стало брыкаться слабее, и Ксавье двумя короткими ударами перерубил шейные позвонки. Голова скатилась с постели и упала на пол.

Чувствуя невероятное облегчение, Ксавье глубоко вздохнул и слез с окровавленного ложа. Он открыл отцовский сейф, выгреб наличность и фамильные драгоценности и сложил все в большую сумку. После чего привел себя в порядок, поджег винный погреб и скрылся.

Ксавье Дезариж исчез, а в Англии появился Джонатан Крэйн. Безумец, чьей целью было натаскивание убийц, поощрение преступлений и пробуждение в людских сердцах дьявольской жажды крови. Крэйн заботливо пестовал очередного головореза, но при этом люто его ненавидел. Ненависть стала тем, что давало Крэйну волю к жизни, стала его целью, наркотиком, единственным чувством, полыхавшим в душе.

Волки

Крэйн умолк, в домике воцарилась тишина. Задумчиво смотрел в пол старик лесничий, Вайолет не отводила глаз от Крэйна, но ствол ружья слегка опустился. Момент был самый подходящий — броситься на девчонку, оглушить, отобрать ружье. Крэйн подобрался, но тут снаружи донесся заунывный вой. Вайолет встрепенулась и снова подняла оружие, Хантер встал.

— Пора, — сказал он.

Крэйн успел заметить мелькнувший приклад, затылок взорвался болью, и сознание погасло.

Луна с любопытством заглядывала сквозь мохнатые верхушки сосен, но все никак не могла рассмотреть происходящее внизу. Два силуэта, мужской и женский, пробирались между деревьями, а на расстоянии от них, у самой земли стлались стремительные тени да изредка вспыхивали желтые глаза, отражающие свет фонаря.

Хантер нес на плече бесчувственное тело Крэйна, его дочь шла впереди, освещая дорогу. Вскоре, сочтя, что отошли от дома достаточно и крики убийцы не потревожат их сон, лесничий и его дочь остановились. Старик сбросил с плеча тело и прислонил к дереву, Вайолет принялась сноровисто привязывать Крэйна. Закончив работу, девушка взяла отца под руку, и они удалились, а вслед им смотрели из зарослей голодные, волчьи глаза. Звери хорошо знали их запах и привыкли, что там, где он появляется, вскоре будет еда. Надо только немного подождать.

Сознание возвратилось и кромешной болью сковало затылок. Крэйн открыл глаза, медленно поднял голову и встретился с внимательным взглядом янтарных глаз. Крупный, матерый вожак стоял на границе света и тени и, оскалив клыки, смотрел исподлобья на человека.

Крэйну вдруг подумалось, что вот он — истинный убийца, достойный своего звания. Зверь. Его не отягощают призраки прошлого, не заботит будущее, он не знает мук совести. Зверь голоден — зверь убил. Рассудок его прост и кристально прозрачен.

Крэйн чувствовал невероятное облегчение, что все это безумие, наконец, прекратится. В последнее время он допустил много ошибок и сейчас, анализируя эти несколько дней, понял, что подсознательно стремился к тому, чтоб его поймали и остановили. Сначала позволил себя арестовать во время очередной «прогулки» с Люси. Наследил в полицейском участке. Назвал Люси сумасшедшей, прекрасно зная, какая за этим последует реакция. И наконец, размяк перед женщиной. Все его инстинкты охотника, интуиция, кричали ему об опасности, но, тем не менее, Крэйн вошел в дом лесничего.

Путь крови и ненависти подошел к своему логическому завершению. Очевидно, само мироздание противится существованию таких, как Крэйн, и рано или поздно стирает их из списков живых. Кого-то ловят, кого-то устраняет более ловкий коллега, а кто-то просто исчезает, оставив после себя зловещую память.

Вожак волчьей стаи прыгнул вперед и вцепился зубами в ногу Крэйна, остальные волки, рыча и огрызаясь, последовали его примеру. Сотни вспышек острой боли пронзали тело, под ногами бесновались мохнатые убийцы, опьяненные запахом и вкусом крови, а Крэйн хохотал и кричал в ночное небо:

— Почему?

Крэйна охватило дикое желание узнать — кто в ответе за все это? Отец? Бог? Дьявол? Почему ему было позволено жить и лишать жизни других, когда ему вздумается? Крэйн не мог умереть, не узнав этого.

Смерть такой же дар, как и жизнь. В свое время Крэйн щедро раздавал его обществу, в глубине души желая получить в ответ то же самое, но не признаваясь в этом даже себе самому. А сейчас он с негодованием отвергал дары смерти, такие вожделенные прежде, но сейчас абсолютно не нужные. Крэйн должен, обязан увидеть и призвать к ответу виновника, позволившего ему играть со смертью. И ни зверь, ни человек не помешают убийце сделать это. Ради этого он готов продать остатки души дьяволу.