Истинный д’Артаньян - [58]

Последующие дни ушли на то, чтобы подавить последние очаги сопротивления. 1 августа Лебре во главе значительного кавалерийского отряда направился в Прива. Некий бедный крестьянин в бегах имел несчастье попасть в его руки. Ради примера и для того, чтобы посеять ужас во всей области, он приказал повесить его на дереве. Со своей стороны, граф Каррэ д'Алиньи описывает в Мемуарах, как вместе с двумя отрядами мушкетеров и полком г-на де Вернея он участвовал в осаде замка Монреаль, удерживаемого сотней повстанцев. В замке находилась большая добыча, которую повстанцы захватили, разграбив ярмарку в Бокере.

Потом начались исключительно жестокие репрессии, напоминавшие действия Тюренна или Люксембурга при вступлении в завоеванные страны. Зло хотели выкорчевать с корнем. Военный совет и судьи сенешаяьства и президиаль-ного суда Нима собрались для того, чтобы судить виновных. 27 июля было вынесено семь смертных приговоров, и они были немедленно приведены в исполнение. Согласно некоторым источникам, были казнены несколько десятков повстанцев. На скамьи галер попали еще 500 или 600 человек.

Да, как не мог не признать д'Агессо, великий байли г-н дю Рур «сочетал при подавлении восстания мудрую умеренность со справедливой твердостью»; совсем по-другому поступал генерал-майор Лебре, проявивший невероятную жестокость в отношении гражданского населения. Старый вояка приказал повесить без суда пленных из Ларжантьера и предал огню дом Антуана дю Рура в Ла Шапели. Соревнуясь с ним, генерал-майор Жувель приказал перебить всех мятежников этого города. 12 сентября Обенас был лишен права посылать представителей в Провинциальные штаты Виварэ за то, что действовал заодно с подстрекателями. Стены Ла Вильдье и Ла Шапели были в нескольких местах разрушены, со многих колоколен в других селениях сняли колокола и отправили их в переплавку. Кроме того, Лебре позволил солдатам по своему усмотрению грабить область и жить за счет местных жителей, плодя руины и превращая эту уже жестоко пострадавшую землю в пустыню. Реквизировали скот, разные товары, урожай. Сразу же на дорогах появились несчастные крестьяне, которые, сбившись в кучу в телегах, бежали из своих мертвых и жестоко разграбленных деревень. Трагичнее всего было то, что самое их бегство рассматривалось как преступление. Согласно подписанному интендантом указу, жителям области настоятельно предписывалось вернуться на свое место жительства под страхом «лишиться милости, которую Его Величество готов еще оказать своим мятежным подданным из Нижнего Вива-рэ». Сумевший улизнуть от преследователей Антуан дю Рур был 21 августа осужден заочно судом в Вильнев-де-Берге и приговорен к смертной казни через колесование и полной конфискации имущества. Его задержали несколько позже в Сен-Жан-Пье-ле-Порте при попытке пробраться в Испанию, и 29 октября он был казнен в Монпелье.

А какое участие принимал во всем этом д'Артаньян? Понятно, что все эти утонченные жестокости весьма далеки от веселых кавалькад, описанных добряком Дюма. Все эти грабежи, убийства гражданского населения кажутся отвратительными нашим чувствительным сердцам. Но зачем обманывать себя, веря, что мушкетеры были добродетельными ангелами или паладинами, подобно тем героям, которых мы находим в рыцарских романах? XVII век был суров, жесток к слабым и к неудачникам. Д'Артаньян, несомненно, принимал участие в жестоких репрессиях, обрушившихся на всю провинцию Виварэ. Вместе с тем он не мог быть замешан во все эти злоупотребления и ужасы. Дело в том, что 10 августа он уже покинул Обенас, в котором не хватало воды, и разместился в Вильнев-де-Берге. Спустя несколько дней он уже был на пути в Сен-Жермен вместе с войсками королевского дома. Систематическое разграбление области по приказу жестокого Лебре началось – а нам так и хотелось на это надеяться! – уже после его отъезда.

Глава XVII. Лозен

В среду 25 ноября 1671 года около 6 часов вечера карета капитана лейб-гвардии Его Величества г-на де Лозена, скрипя осями, проехала через главный въезд в замок Сен-Жер-мен. Фаворит короля вернулся из Парижа, куда ездил покупать драгоценности для г-жи де Монтеспан. Под приветствия стоящей на посту охраны он легко взбежал по большой мраморной лестнице и закрылся в своей комнате.

Спустя несколько минут капитан дежурного поста гвардии г-н де Рошфор в сопровождении майора г-на де Форбе-на и множества солдат с факелами в руках подошел к его апартаментам. В дверь громко постучали. Лозен открыл и увидел своего коллегу Рошфора.

– Его Величество приказал мне забрать твою шпагу, – мрачным тоном сообщил он. – Можешь поверить, мне это неприятно. Однако ты должен подчиниться и следовать за мной.

– Что?! Ты пришел меня арестовать?! – восклицает потрясенный Лозен, отпрянув, как от удара.

В ярости он ломает свою шпагу и бросает ее на землю. Гвардейцы тотчас хватают придворного, врываются в его комнату и пытаются открыть дверь маленького соседнего кабинета. Лозен решительно отказывается дать им ключ.

– Там нет ничего, что было бы важно для королевской службы.

– Сопротивление тебе не поможет, – настаивает Рошфор.