Истинно арийский попаданец [СИ, с иллюстрациями] - [126]

Полковник стиснул зубы — В чем дело!?

Так могли бы относится только к сото-но хито[43]!

Адъютант его превосходительства сел в машину, на переднее сиденье и она тронулась по набережной.

Машина неспешно катила по улицам города, лавируя между ранних прохожих и велосипедистов.

Полковник почти не смотрел по сторонам, напряженно пытаясь оценить возникшую ситуация.

Происходило что-то странное и явно не укладывающееся в заранее отработанную им бессонными ночами, после многочасовых допросов схему.

Собственно и сами допросы не укладывались в его представление ни об этом времени, ни о противодействующих ему силах.

Если бы на допросах пытали или хотя бы угрожали — это было бы понятно, но вот такое, вполне умеренное и вежливое любопытство, причем, в основном, к нему самому!? Это не укладывалось ни в какие логические рамки!

Машина резко вильнула, объезжая какого-то крестьянина, толкающего тележку полную зелени.

Эндо брезгливо покосился на грязную мостовую, по которой неспешно шлепали не менее грязные, босые крестьянские ноги.

… Какое убожество.

Он помнил Хиросиму совсем другой — пусть несколько провинциальным, но вполне современным японским городом.

Как здесь все могло бы измениться, если бы не эти проклятые русские!?

Зачем они передали его японской стороне? В чем заключается интрига!? На какие скрытые силы внутри Японии смогли опереться русские спецслужбы, противодействуя Великому Плану?

Полковник еще раз оглядел внутренности машины — пустое заднее сиденье и он на нем единственный пассажир; опущенные стекла, через которые мягко гулял свежий утренний ветерок; невооруженный шофер и адъютант министра, нейтрально откинувшийся на переднем сидении.

Больше всего это походило на провокацию или на то, что его хотят демонстративно «поставить на место», как нашкодившего кадета!?

Машина выехала на какой-то мост.

Эндо внимательно пригляделся, пытаясь сориентироваться, затем инстинктивно напрягся, узнавая место.

Бывший музей коммерции — «Атомный Дом».

Символ катастрофы и позора Японии, о котором его поколение предпочло забыть.

Машина въехала во двор музея и полковника, также молча, провели в небольшой чайный павильон, где его ожидал министр.

Тихо подошла служанка и поставила перед ним чашечку кофе.

Эндо сжал губы — намек был более чем понятный.

Разведчик внимательно оглядел помещение и стол.

Ничего особенного и никого постороннего.

На столе, около генерала лежали серая казенная папка с грифом «Кио ку мицу!»[44] и, между плотно прижатых к столику ладоней пожилого военного, три черно-белые фотографии, которые тот внимательно рассматривал.

Одну из фотографий Эндо Корэтика узнал сразу, потрясенно поднял голову и посмотрел на вид который открывался из окна павильона.

Корэтика Анами тяжело вздохнул и, не отрывая взгляда от купола здания, возвышающегося напротив него, мрачно процитировал –

«….Все что могло сгореть — сгорело полностью.

80 тысяч человек погибли на месте и реки были полны трупов.

На тех, кто были подальше, сгорела одежда и кожа, кто-то из них сгорел заживо под обломками своих домов, многие сумели встать и пойти, поползти, обгорелые, голые, с кожей, свисающей лохмотьями, и пальцами, с расплавившимися ногтями, превратившимися в длинные белые сосульки.

140 тысяч человек получили серьезные дозы радиации и умерли к концу года …»

Старый самурай пододвинул к сидящему напротив него эмиссару «обложки» фотографии и папку, затем, глядя ему в глаза, жестко спросил.

Значит, такое будущее вы нам готовили — гайдзин на развалинах Японии…!?

Москва. Спец гостиница.

Старейшая уютно устроилась на диванчике, предложив своему референту сесть с другой стороны низенького лакированного столика в глубокое кресло.

Показала на лежащую на столе папку с материалами и попросила — Тааниа, пожалуйста, прочитайте мне эти материалы и дайте свое краткое заключение по каждому прочитанному пункту.

Молодой историк пододвинула к себе папку, но, прочитав наклейку: «сов секретно; 1А; тема „адмирал Перри“», отдернула руку — Уважаемая, у меня нет допуска к документам такого уровня.

Светлая поощрительно улыбнулось — Это хорошо, что ты, в отличие от некоторых, не считаешь возможным претендовать на информацию уровня, выше своего посвящения.

Сдержанность — это очень важно для «ищущей» и «чувствующей» но, в данном случае, разрешение на ознакомление тебя с этой информацией дал ваш Ведущий, лорд Стаалин.

Татьяна нахмурилась. Как историк, достаточно часто участвующий по роду деятельности в обработке и первичном анализе информации для государственных служб, она слишком хорошо знала, какие ограничения накладывает допуск к такой информации и не особенно жаждала к ней приобщаться.

Подавила тяжелый вздох и открыла папку.

Пробежав глазами первую страницу, удивленно посмотрела на старейшую — Здесь протокол допроса захваченного, при переходе с «обложки» на «подложку», «наблюдающего» от «черного ковена» в операции «Великий путь»….!?

Я, к сожалению, не знаю таких терминов, уважаемая!

Старейшая кивнула — Да, я понимаю.

То, что миров больше чем один, ты уже знаешь. Наши ищущие предполагают, что их «большое множество».

Но, два мира из этого «множества» — уникальны.