Истинная пара дракона - [59]

— Ради вашей подруги, — ровно закончил за меня он. — Вы желаете убедить меня, что ее вины нет.

Гнетущую паузу я молчала. В некотором роде он был прав, решение пришло ко мне из-за серьезной опасности, нависшей над жизнью Арины, но…

— Так вы выпустите ее, да? — Я вскинулась, но тут осеклась: темный взгляд дракона опалил меня пониманием ошибки, очередной за столь короткие сутки.

…Но параллельно с этим то, как, с каплей горькой насмешки, звучали эти слова, заставило меня чувствовать себя последней меркантильной тварью.

— Я пришла не только ради нее, — опережая его ответ, поправила себя я. — Я… волновалась за вас.

Наконец-то на его лице что-то поменялось. Белая бровь медленно поползла вверх.

— Действительно?

Аж больно стало от того, насколько же гадкой я представала перед ним, когда постоянно, на каждый его выпад, отвечала эгоистичными обидами, недоверием. Неужели он все еще думает, что я так ненавижу его? Впрочем, я не давала повода ему сомневаться в этом.

— Мариа, моя Мариа, — вдруг усмехнулся лорд, качая головой. И кажется, лед все-таки треснул, что не могло не обрадовать. — Я даже не собирался тебя отчитывать, моя леди, лишь немного объясню. Как, ты думаешь, мне разобраться в твоих чувствах, когда ты сама в них не разобралась? Ты можешь мне сейчас четко объяснить, зачем пришла? Не можешь, боишься. Из вины? А осознаешь ли ты, в чем вся вина? Нет, Мариа, попытаться помочь другу благородно, но недоверие, которое ты проявила… Зачем же ты беспокоишься обо мне, хотя постоянно только и пытаешься сбегать? Из аудитории и из жизни. Только не нужно врать, ни себе, ни мне. Подумай и скажи: есть ли в твоих мотивах что-то, помимо вины?

Теряясь перед возвышающимся надо мной драконом, пусть в его словах не мелькнуло ни укора, ни злобы, лишь невеселая ирония, я волей-неволей, вопреки его словам, все равно ощутила себя тринадцатилетней девочкой, которую отчитывали за совершенную глупость. Он так же казался мне взрослым и слишком далеким от моего мирка, маленькое пространство которого в то же время безжалостно заполнял собою почти до краев. С той лишь разницей, что тогда я захлебывалась желчью собственной уязвленности, а сейчас обиды не было — было, как он сказал, осознание вины.

Он правильно задавал вопросы. Больно бил ровно в цель. Я и правда не знала, изнывала ли, запертая в спальне, от того, что боялась потерять своего дракона, или это было только лишь давление ответственности за произошедшее? И что же, все-таки, я чувствовала к нему…

Кажется, тогда я готова была уже отступить. Малодушно сменить тему, попросить освободить Арину и уйти, так и не узнав, любит ли дракон сладости, которые принесла.

А потом было бы уже ничего не исправить, потому что я почему-то точно определила в тот миг: это была одна из судьбоносных сцен, поворотов, свернув на которых неверно, я сломала бы сказку. Так и случилось бы… Но судьба внезапно выдала свой, козырный, ход.

Я не сразу сумела сориентироваться, не сразу поняла, что произошло. Никогда не видела, чтобы человек так резко серел, неестественно, болезненно. И никогда не думала, что такие метаморфозы увижу в Шайкане.

— Магистр! — испуганно выпалила я, шокированная, вскакивая и бездумно бросаясь к нему.

— Уходи, — простонал он, закрывая глаза то ли от слабости, то ли пытаясь скрыть от меня собственные муки. Я коснулась его лба и тут же отшатнулась: было обжигающе горячо.

Где-то далеко, пока я в панике заметалась, не зная, что делать, мелькнула отстраненная мысль, что он, наверное, все же теплокровный.

Дракона лихорадило. Не знаю, спонтанно ли накатило это, или волна отката просто накапливала силу с каждой секундой упрямого сдерживания, поэтому произошел такой резкий взрыв. Во всяком случае, когда я рванула пуговицы белой домашней рубашки, обнажая грудь — там, где чуть левее сердца прошел клинок — зрелище было страшным.

Отравленная рана загноилась. Я не помнила себя от ужаса, глядя на то, что случилось, и, судя по тому, как пытался себя ставить Шайкан, он даже не думал лечить, надеялся на свою регенерацию, бессмертность. И, видимо, впервые всемогущего это подвело.

— Магистр, я вызову врача, — жалко прошептала я, не уверенная, что он слышит. Но, бросившуюся бежать, меня успели поймать неожиданно твердой хваткой.

— Не надо, — едва слышно выдавил он, все еще, несмотря ни на что, властно удерживая меня даже в таком состоянии, — ты можешь сама.

— Вы сошли с ума, я не знаю, как! — воскликнула я, дернувшись.

Однако больше меня и не удерживали.

Он отключился.

Лекарша (причем не та, которая чаще всего работала со студентами, а старшая, что также являлась и преподавательницей целительского факультета) пришла очень быстро. У меня были некоторые опасения касательно тайны дракона, но это оказалось не проблемой.

— Как с милордом могло такое случиться, — сокрушенно протянула она, заканчивая перевязывать рану. Женщина в возрасте, запомнившаяся мне с прошлой нашей встречи в лазарете хмурой и строгой, сейчас она как будто помолодела, с печальной улыбкой разглядывая пациента.

— Вы знаете его? — изумилась я, встревоженно всматриваясь в искаженное своими страданиями лицо бессознательного мужчины. Глубокая морщина залегла между его бровями, и я еще никогда не видела Шайкана настолько… открытым. Беззащитным. Отчего-то мне подумалось, что в этот момент мы с ней практически единственные, кто когда-либо видел его таким.