Истинная любовь - [17]

Аликс хотела было сказать, что капитан с портрета поцеловал ее, но промолчала. Отняв руку от щеки, она направилась к двери.

— Как могло случиться, что у моей мамы есть здесь своя спальня? И почему ты так уверена, что комната ее? — спросила она, следуя за Иззи по коридору.

Но, едва увидев комнату, Аликс тотчас поняла, что декорировала ее Виктория, Здесь царила зеленая гамма от темно-изумрудного, цвета лесной чаши, до бледно-фисташкового. Считая зеленые глаза одним из главных своих достоинств, Виктория всегда одевалась так, чтобы подчеркнуть их красоту, и почти столь же тщательно подбирала цветовые оттенки для интерьера.

На кровати лежало темно-зеленое шелковое покрывало с вытканными крошечными пчелами. В изголовье высилась гора подушек, помеченных переплетенными буквами «В» и «М» — монограммой Виктории.

— Думаешь, это ее? — насмешливо спросила Иззи.

— Возможно, — пожала плечами Аликс. — А может, мисс Кингсли была большой поклонницей маминых книг.

— Можно мне… Только сегодня ночью?

Аликс подтрунивала над подругой, восторженной почитательницей Виктории Мэдсен, но Иззи неизменно получала один из первых экземпляров каждой новой книги, доставленной из типографии.

— Конечно. Располагайся, только смотри, как бы у тебя тоже не вошло в привычку спать голой. — Аликс вышла, желая осмотреть другие комнаты.

— Что? — недоуменно спросила Иззи, следуя за ней. — Твоя мама спит голой?

— Мне не следовало об этом болтать, — пробормотала Аликс, заглядывая в четвертую спальню. Комната выглядела довольно мило, но, похоже, последние пятьдесят лет в ней ничего не меняли. — Учти, я тебе ничего не говорила. — Иззи перекрестилась, потом сделала жест, словно застегнула рот на молнию, повернула ключ в замке и выбросила. — Это один из грешков моей матери. Жутко дорогие простыни и ее обнаженная кожа. Союз истинной любви.

— Ух ты, — воскликнула Иззи. — Твоя мама…

— Да, я знаю. — Открыв узкую дверь в задней части дома, Аликс оказалась в крыле, где когда-то, очевидно, обитала прислуга. Здесь располагались гостиная, две спальни и ванная.

Перед глазами Аликс промелькнули картины прошлого, яркие, как кинофильм. В этих комнатах когда-то жила она с мамой. Заглянув в дверь справа, Аликс увидела уютную спаленку, отделанную в розовых и зеленых тонах, и вдруг вспомнила, как ребенком сама выбирала ткань для покрывала и занавесок. На полу лежал плетеный коврик с русалкой, плавающей среди кораллов. Аликс всегда нравились русалки. Может, дело в этом коврике?

На белом столике стояла чаша с раковинами. Аликс собирала их на берегу. И рука, за которую она держалась, гуляя по песчаному пляжу, была старой и морщинистой. Совсем не маминой.

Услышав шаги подруги в гостиной, Аликс вышла из комнатки и затворила дверь.

— Нашла что-нибудь интересное? — поинтересовалась Иззи.

— Ничего, — отозвалась Аликс, сознавая, что лжет. Она заглянула в другую спальню. Комната оказалась более просторной, но безликой, в ее убранстве главенствовала практичность. В белой ванной комнате стояла раковина на ножке и большая эмалированная ванна. Аликс вспомнила, какой холодной бывала эта махина. Приходилось подставлять ящик, чтобы залезть в неё.

— Ты в порядке? — спросила Иззи.

— Да, все просто потрясающе. Наверное, это священный трепет. Может, откроем бутылочку и выпьем за семейство Кингсли?

— Вот это другой разговор.

Глава 2

Час спустя подруги сидели на полу в маленькой комнатке с телевизором, поедая найденную в холодильнике пиццу и сандвичи с тунцом.

— Интересно, какие здесь продовольственные магазины? — проговорила Иззи. Девушки нашли в шкафу прекрасные хрустальные бокалы, и один из них она держала в руке. — Может быть, из него пил Бен Франклин, ведь его мать была родом с Нантакета.

Иззи предпочитала вино. Что же до Аликс, ей все больше начинал нравиться ром.

В первый раз, исследуя дом, подруги не нашли кухню. Она пряталась в задней части здания, за столовой. По сравнению с нею остальной дом казался ультрасовременным. С 1936 года здесь ничто не изменилось. Девушки с любопытством оглядели зеленую с белым эмалированную плиту с крышкой над конфорками, большую мойку со сливными полками с обеих сторон и металлические шкафчики. Холодильник оказался новым, но совсем маленьким, поскольку должен был уместиться там, где стоял его предшественник образца 1930-х годов. У дальней стены под окном притулился маленький столик с потертой пластиковой крышкой и скамья. Аликс вспомнила, что обычно сидела там и рисовала, пока кто-то из взрослых готовил ей сандвич. И снова перед ее глазами промелькнуло видение пожилой женщины. Если это тетя Адди, хозяйка дома, то где же была мама? И если они гостили у тети Адди, то почему жили в комнатах для прислуги? Все это казалось очень странным.

— Разве у тебя не чешутся руки выбросить все это на свалку? — спросила Иззи, оглядывая кухню. — Думаю, здесь нужны кленовая мебель и гранитная столешница. И я бы снесла стену между кухней и столовой.

— Нет! — с излишней горячностью воскликнула Аликс. — Я бы оставила все как есть, — подавив волнение, добавила она.

— Мне кажется, это место уже завладевает тобой, — произнесла Иззи и вдруг издала восторженный возглас, обнаружив замороженную пиццу. — Сегодня вечером устроим пир! Думаешь, эта штука работает? — Она кивнула в сторону старенькой духовки.