Истина протеста - [22]

Во-вторых, христиане проповедуют о Христе и прямо. Они делают это устно и в письменной форме. Со временем записанные свидетельства о Христе становятся все более важными, поскольку все меньше остается тех, кто мог бы непосредственно рассказывать о Нем как очевидец Его деяний. Некоторые из таких записанных свидетельств распространяются по всей христианской церкви. Так постепенно появляется Новый Завет.

И вот эта письменная фиксация христианского провозвестия в Новом Завете, по выражению известного исследователя жизни и творчества Лютера Хейко Обермана, являлась «неизбежным злом», трагедией[15]. Неизбежным как раз потому, что живые свидетели уходят из жизни, слабеют их воспоминания, все больше возникает заблуждений и искажений, которым нужно противопоставить нечто твердое. Чтобы избежать всех этих опасностей, необходим некий набор письменных свидетельств, которые служили бы меркой и масштабом всякого дальнейшего устного провозвестия. Само слово «канон» означает «измерительный шнур». Таким образом, в христианской церкви постепенно формируется канон библейских писаний. Более или менее окончательно он складывается лишь к IV веку. Задача канона: при всех возможных и необходимых изменениях сохранить идентичность христианской веры, положить в ее основу, насколько это возможно, древнее и аутентичное свидетельство об откровении и тем самым задать необходимый ориентир христианского провозвестия.

Судя по всему, значение Писания в христианстве огромно. И как раз лютеранство особенно подчеркивает это. Библия дает нам возможность прикоснуться к самым древним христианским источникам. Она сохраняет идентичность и аутентичность нашей веры сквозь века и поколения. В этом смысле Библия может быть противопоставлена церкви, взгляды которой легко могут меняться и которая порой слишком покорно следует за теологической или даже общественно-культурной модой. В отличие от церковного учения и церковного предания Библия – это не нечто изменяющееся, а нечто данное. Именно поэтому согласно евангелическому вероучению Писание является единственным масштабом для оценки провозвестия и вероучения церкви. Без опоры на Библию невозможно представить себе реформаторскую проповедь. То есть Писание стоит выше церкви.

Однако католические и православные богословы обычно возражают: ведь церковь была раньше канона, раньше Библии. Это церковь приняла решение, какие Писания войдут в канон, а какие нет. Таким образом, церковь стоит выше Писания. Писание – это просто часть церковного предания. Это очень серьезные аргументы. Просто так отмахнуться от них нельзя. Более того, в них содержится огромная доля истины. Важно помнить, что речь не идет о каком-то официальном и сознательном решении церкви. Просто определенные писания сами постепенно установились в ней, как общепринятые. Церковь выступает здесь лишь в роли наблюдателя, она просто констатирует, какие писания сами себя легитимировали путем использования их на богослужении или в повседневной жизни христиан. Не церковь заставляла кого-то взять в руки перо и написать то, что ей было угодно. Просто те или иные возникшие внутри церкви писания постепенно признавались всеми верующими или их большинством. Можно сказать и иначе: не канон формировался в церкви, а церковь развивалась вокруг развивающегося канона.

Отсюда следует один крайне важный момент: мы не можем рассматривать библейский канон как принципиально и окончательно завершенный, как некую замкнутую и жесткую систему. Здесь следует обратить внимание на весьма знаменательный факт: ни одно официальное решение Лютеранской церкви не содержит перечня канонических книг Библии. И в этом одна из специфических черт Лютеранской церкви, одно из ее отличий от других церквей, в которых мы такие официальные перечни находим. Ограничение канона – это не наше решение. Оно не может быть принято нами. Канон сам устанавливает себя, он складывается сам собой. Канон Писания, таким образом, – это нечто живое и подвижное. Мы не можем его раз и навсегда ограничить. По сему в этом отношении существуют и всегда будут существовать определенные свободы. Есть христианские церкви, которые не признают некоторые библейские книги, принятые нами, каноническими. Долгое время и вся христианская церковь вообще существовала без многих этих книг и не переставала быть от этого христианской. В разных церквах и у разных богословов существует разное отношение к так называемым второканоническим книгам. В том числе и в Лютеранской церкви отношение к второканоническим книгам не определено четко. Получается, что библейский канон как бы несколько размыт. И это признак того, что мы имеем дело с чем-то живым, с чем-то, что неподвластно нашей власти и нашим решениям. Не во власти церкви устанавливать и ограничивать канон. Он живет по своим собственным законам.

Таким образом, возникновение канона, действительно, было неизбежным и, если понимать его смысл верно, то и великим благословением для Церкви.

Но одновременно письменная фиксация провозвестия становится и «злом», трагедией, потому возникает опасность восприятия уже не Христа и живого свидетельства о Нем, как Откровения Божьего, а именно этого набора зафиксированных текстов, превращения Библии, по меткому выражения Томаса Мюнцера, в «бумажного папу римского», что часто и происходит сегодня во многих протестантских кругах.