Истина Дао: Даосизм для Запада - [15]
Чтобы лучше понять идею бренности тела, представьте себе, что тело — это воздушный пузырек, плывущий по реке жизни. Любой острый предмет может проткнуть этот пузырек — и он лопнет, исчезнет навсегда. В жизни есть несметное число объектов, которые могут проколоть наш пузырек. Лаже малейшая дырочка приведет к гибели. Тяжело обладать телом непрочным, как воздушный пузырь: мы должны совершать наше плавание по реке жизни осторожно и внимательно.
Однако физическое тело не делает нас отличными от других живых существ. Одни лишь особенности формы тела еще не характеризуют человека. Животные сталкиваются с теми же препятствиями и опасностями в потоке жизни; как и мы, они должны спасать свои пузырьки от смерти и разрушения.
Что же тогда отделяет человека от животных? И животные, и люди нуждаются в пище, сражаются за жизненную территорию и стараются ухаживать за своими телами. Чаще всего на этот вопрос отвечают так: в отличие от животных, у людей есть «душа». Но, к сожалению, такой ответ порождает лишь новые вопросы. А что это такое — душа? И откуда нам известно, что у животных ее нет?
Тысячелетиями эти вопросы обсуждали великие философы, но ответа так и не дали. Хотя большинство людей верят в существование некой души (или духа), мало кто способен внятно охарактеризовать сущность этого явления. Мы все сходимся лишь на том, что в мире материальном проявлением нашей души (духа) является тело, поскольку оно выражает через речь или письмо наши мысли. Наше тело приходит в этот мир в процессе рождения и служит сосудом, вмещающим душу.
Homo sapiens — это высший вид жизни. Мы властвуем над другими животными, создаем сложнейшие общественные формации, занимаемся искусством и литературой и развиваем современные технологии для господства над окружающей средой. C одной стороны, мы принадлежим к животному царству и поэтому обладаем телом, каковое нуждается в пище, крове и постоянной заботе. C другой стороны, мы — существа духовные, которые пишут стихи, философствуют и создают технологии для своего удобства. Так сколько же в человеке животного начала, а сколько — духовного, или интеллектуального?
Давайте считать, что духовная, или интеллектуальная, составляющая человека — это «частица Бога» в нас. Именно эта частица Бога и выделяет нас из мира животных. Хотя количественное определение этой частицы невозможно, она, как нам представляется, занимает менее десяти процентов нашего существа (возможно, намного менее).
Поскольку человек в основном есть животное (скажем, на девяносто процентов), глупо считать его сверхдуховным и невероятно чистым созданием. Упомянутые десять процентов не отделяют нас от царства животных. И все же мы не живем, как животные, и не ведем себя, как они. Похоже, эта маленькая частица Бога, с одной стороны, служит нашим отличительным признаком, а с другой — затрудняет нам понимание нашего места в мире. В жизни животных нет таких трудностей, как у нас. Инстинкты и поведение животных предсказуемы и стандартны, их жизнь проста и понятна. Наша же жизнь, несмотря на девяносто процентов животного начала, отличается разнообразием, непредсказуемостью и усложненностью. Таким образом, получается, что десятая доля божественного в нас служит также источником многих наших заблуждений и суетных метаний.
Для человека невозможно быть только животным. Благодаря нашему интеллекту, нашей способности общаться и умению давать рациональные объяснения мы понимаем, что существует нечто, выходящее за пределы тела. Однако как только мы осознаем, что частица Бога составляет менее десяти процентов нашего существа, что мы уязвимы для болезней тела и для фантазий ума, наша суть становится для нас яснее. Только в мечтах мы можем воображать духов или ангелов, не привязанных к физической сфере бытия. Именно жизнь в теле укореняет нас в материальном мире.
Результатом осознания нашего места в мире должны быть философские идеи и каждодневные поступки, которые уравновешивают ум и тело. К сожалению, такое осознание встречается нечасто. Повсюду в мире, во многих университетах и высокотехнологичных компаниях вы найдете профессоров и иных интеллектуалов, которые пренебрежительно относятся к своему телу. Эти люди считают, что ум — это всё, а тело — лишь приставка к нему. Обычно они отличаются избыточным весом или, наоборот, чрезмерной худобой. Они беспечно относятся к своей пище или диете, их мало заботит, как они выглядят. Если заговорить с ними о физических упражнениях, они с гордостью заявят, что они «не помешаны на здоровье», будучи «людьми интеллекта».
Такое возвышение разума над телом противоречит реальности. Представьте, что всех этих интеллектуалов лишили пищи и воды на двое суток. Представьте, что они целую неделю страдают от свирепого поноса или мучительной зубной боли. «Люди интеллекта» будут рыдать, как дети, совершенно позабыв о философии Гегеля, компьютерном программировании и астрофизике.
Представление о том, что «ум превыше тела», в конечном счете ставит под сомнение саму необходимость иметь тело. Это, безусловно, заблуждение и извращение реальности, поскольку наш ум мало что значит без правильно функционирующего тела. Каков прок от мозга в стеклянной банке? Совершенно очевидно, что мозг без тела — ничто. Ум нуждается в теле, а тело нуждается в уме. Вот что означает необходимость равновесия между умом и телом.
Интеллектуальная автобиография одного из крупнейших культурных антропологов XX века, основателя так называемой символической, или «интерпретативной», антропологии. В основу книги лег многолетний опыт жизни и работы автора в двух городах – Паре (Индонезия) и Сефру (Марокко). За годы наблюдений изменились и эти страны, и мир в целом, и сам антрополог, и весь международный интеллектуальный контекст. Можно ли в таком случае найти исходную точку наблюдения, откуда видны эти многоуровневые изменения? Таким наблюдательным центром в книге становится фигура исследователя.
«Метафизика любви» – самое личное и наиболее оригинальное произведение Дитриха фон Гильдебранда (1889-1977). Феноменологическое истолкование philosophiaperennis (вечной философии), сделанное им в трактате «Что такое философия?», применяется здесь для анализа любви, эроса и отношений между полами. Рассматривая различные формы естественной любви (любовь детей к родителям, любовь к друзьям, ближним, детям, супружеская любовь и т.д.), Гильдебранд вслед за Платоном, Августином и Фомой Аквинским выстраивает ordo amoris (иерархию любви) от «агапэ» до «caritas».
В этом сочинении, предназначенном для широкого круга читателей, – просто и доступно, насколько только это возможно, – изложены основополагающие знания и представления, небесполезные тем, кто сохранил интерес к пониманию того, кто мы, откуда и куда идём; по сути, к пониманию того, что происходит вокруг нас. В своей книге автор рассуждает о зарождении и развитии жизни и общества; развитии от материи к духовности. При этом весь процесс изложен как следствие взаимодействий противоборствующих сторон, – начиная с атомов и заканчивая государствами.
Когда сборник «50/50...» планировался, его целью ставилось сопоставить точки зрения на наиболее важные понятия, которые имеют широкое хождение в современной общественно-политической лексике, но неодинаково воспринимаются и интерпретируются в контексте разных культур и историко-политических традиций. Авторами сборника стали ведущие исследователи-гуманитарии как СССР, так и Франции. Его статьи касаются наиболее актуальных для общества тем; многие из них, такие как "маргинальность", "терроризм", "расизм", "права человека" - продолжают оставаться злободневными. Особый интерес представляет материал, имеющий отношение к проблеме бюрократизма, суть которого состоит в том, что государство, лишая объект управления своего голоса, вынуждает его изъясняться на языке бюрократического аппарата, преследующего свои собственные интересы.
Жанр избранных сочинений рискованный. Работы, написанные в разные годы, при разных конкретно-исторических ситуациях, в разных возрастах, как правило, трудно объединить в единую книгу как по многообразию тем, так и из-за эволюции взглядов самого автора. Но, как увидит читатель, эти работы объединены в одну книгу не просто именем автора, а общим тоном всех работ, как ранее опубликованных, так и публикуемых впервые. Искать скрытую логику в порядке изложения не следует. Статьи, независимо от того, философские ли, педагогические ли, литературные ли и т. д., об одном и том же: о бытии человека и о его душе — о тревогах и проблемах жизни и познания, а также о неумирающих надеждах на лучшее будущее.
