Истерли Холл - [8]
– Он будет рядом с голубями. Это там, за пивной палаткой, я думаю.
Так, братишка выиграл бой. Но она не сомневалась, что так и будет.
И вот она уже мчится сквозь толпу. Наконец показался тир. Она замедлила шаг, поправила шляпку, потом слегка коснулась локонов и подтянула лиф, как всегда с ненавистью подумав о корсете. Теперь осталось взбить юбку. Глянув на начищенные до блеска сапожки, она пошла уже медленнее, глядя по сторонам и стараясь отдышаться. Там ли Саймон Престон? Но искать его она не решалась. Начали собираться облака, и весенний вечер уже не был таким светлым. Только бы не пошел дождь.
– Эви. – От пивной палатки в ее сторону направлялся Джек, расталкивая плечами встречных и приподнимая кепку в знак извинения. Лицо его было в кровоподтеках, один глаз заплыл, нос, похоже, был сломан: из него текла кровь. Он уже много выпил, походка его была нетвердой. Люди, мимо которых он проходил, хлопали его по спине. Когда он подошел к ней ближе, она почувствовала, что от него пахнет пивом.
– Эви, ты должна была поставить на меня.
Она спросила:
– Как ты? Папа точно на тебя поставил. Он верит в тебя. Всегда верил. И ты должен верить в него.
Он обнял ее, прижал к себе и прошептал:
– Я раньше верил.
Он был мокрым от пота. Она отстранилась.
– Эви, – снова услышала она. Саймон вышел из тира и неторопливо направился в их сторону. – Эви, Джек сказал, что ты будешь здесь.
Рыжие волосы отливали красивым блеском, лицо загорело. Шахтер никогда не бывает загорелым. Работа садовника, солнечный свет шли ему на пользу. Он такой красивый! Джек обернулся, пошатываясь.
– Что ж, Сай Престон, самое время выпить пивка. Прополощи горлышко, избавься от мерзкого вкуса Истерли Холла.
Он положил руку на плечи Саймона и подмигнул Эви.
– Или хочешь побыть пару минут с нашей Эви? Тебя ведь, приятель, не так часто выпускают, а?
Саймон шутливо ткнул Джека в бок.
– Ты выиграл, старик. Я и не сомневался, что так и будет. Я видел самый конец, ну, ты был в ударе.
Джек бросил взгляд на Эви.
– Тут нечему удивляться, чего там, – хрипло сказал он.
– Джек. – В голосе Эви прозвучало предостережение. Надо увести его домой, прежде чем он снова вспылит.
– Ну что, Эви, когда приступаешь? Мой старик рассказал мне. – Саймон широко улыбался. – Слуги болтают, та, другая, говорят, оказалась не в милости.
Эви сначала похолодела, потом ее бросило в жар. Она схватила Джека за локоть.
– Мне нужно отвести его обратно, к маме, Саймон. Я вернусь потом и найду тебя.
Она не обращала внимания на смущенный вид Саймона. Джек колебался, нахмурившись. Он дал вести себя пару ярдов, но потом выдернул руку и рванулся назад. Схватив Саймона за плечи, он крикнул:
– Когда она приступает к чему? Где? Какие слуги?
Саймон бросил на нее взгляд. Он начал понимать. Эви качнула головой. Во рту у нее пересохло. Она было подняла руку, но было уже поздно. Теперь уже ничего не сделаешь.
Джек тряс Саймона.
– Что, черт возьми, здесь происходит?
Эви показалось, что музыка вдруг загремела, сиплые голоса стоящих рядом шахтеров раздавались еще громче. Люди сбились в тесные группы, кто-то говорил, другие подбрасывали монеты, ставя на «орла» или «решку». Кое-кто уже замолчал, наблюдая за сценой. Один из шахтеров, Мартин Дор, марра Джека, уже пробирался к ним нетвердой походкой. Лицо его раскраснелось от выпитого. В руках он держал наполовину полный стакан.
– Джек, не здесь, – Эви потянула его за собой, одновременно махая Мартину, чтобы тот держался подальше. Люди снова заговорили между собой, музыка продолжала играть. Джек в нерешительности повернулся к Саймону.
– У меня будет другая работа, вот и все. Я буду помощницей поварихи у Брамптонов. Я придумала план, и тут-то мне и нужен Истерли Холл. Я собираюсь использовать их всех там. Мне нужно научиться хорошо готовить. Я это делаю для нас всех. Я все тебе объясню, но не здесь. Пойдем.
Саймон сделал шаг в их сторону, чтобы помочь ей. Она остановила его.
– Брось, Саймон, пусть будет как будет.
Эви подняла руку, чтобы остановить Мартина, который снова было двинулся к ним. Он, заколебавшись, остановился. Господи, да это почище, чем загонять овец.
Она уже решила, что ей удалось убедить Джека, потому что он позволил ей увести себя от тира дальше, сквозь толпу. Некоторые из мужчин, мимо которых они проходили, курили самокрутки, дети ели печеные яблоки. Сладкий запах карамели смешивался с ароматом жарящегося поросенка.
Джек шел за ней, пока они не добрались до качелей, и там, в полутьме, он остановился, резко выпрямился, пошатнувшись, потом вырвал руку и повернулся к ней, впившись в нее глазами, а потом плюнул ей в лицо.
Вытерев рот рукой, он произнес:
– И ты, моя Эви. Ты тоже. И я должен был услышать об этом от кого-то постороннего.
Он снова пошатнулся. Теперь кровь из носа текла уже ручьем. Он стер сгустки, но кровь продолжала течь.
Когда он снова заговорил, зубы его были окрашены в красный цвет.
– По крайней мере у отца хватило мужества сказать мне об этом прямо. Что ж, иди, служи им, запихивай им в пасть кормежку. Ты могла бы пойти куда угодно, но теперь ты работаешь на эту сволочь. У меня нет выбора, но у тебя он был. Ты могла бы пойти учиться… куда угодно.
История борьбы, мечты, любви и семьи одной женщины на фоне жесткой классовой вражды и трагедии двух Мировых войн… Казалось, что размеренная жизнь обитателей Истерли Холла будет идти своим чередом на протяжении долгих лет. Внутренние механизмы дома работали как часы, пока не вмешалась война. Кухарка Эви Форбс проводит дни в ожидании писем с Западного фронта, где сражаются ее жених и ее брат. Усадьбу превратили в военный госпиталь, и несмотря на скудость средств и перебои с поставкой продуктов, девушка исполнена решимости предоставить уход и пропитание всем нуждающимся.
В Истерли Холле подрастает новое поколение. Брайди Брамптон во многом похожа на свою мать. Она решительная, справедливая и преданная. Детство заканчивается, когда над Европой сгущаются грозовые тучи – возникает угроза новой войны. Девушка разрывается между долгом перед семьей и жгучим желанием оказаться на линии фронта, чтобы притормозить ход истории. Но судьба преподносит злой сюрприз: один из самых близких людей Брайди становится по другую сторону баррикад.
Уже почти полгода Эльза находится в коме после несчастного случая в горах. Врачи и близкие не понимают, что она осознает, где находится, и слышит все, что говорят вокруг, но не в состоянии дать им знать об этом. Тибо в этой же больнице навещает брата, который сел за руль пьяным и стал виновником смерти двух девочек-подростков. Однажды Тибо по ошибке попадает в палату Эльзы и от ее друзей и родственников узнает подробности того, что с ней произошло. Тибо начинает регулярно навещать Эльзу и рассказывать ей о своей жизни.
Действие романа писательницы из ГДР разворачивается на строительстве первой атомной электростанции в республике. Все производственные проблемы в романе увязываются с проблемами нравственными. В характере двух главных героев, Штробла и Шютца, писательнице удалось создать убедительный двуединый образ современного руководителя, способного решать сложнейшие производственные и человеческие задачи. В романе рассказывается также о дружбе советских и немецких специалистов, совместно строящих АЭС.
В юности Луду пережила психологическую травму. С годами она пришла в себя, но боязнь открытых пространств осталась с ней навсегда. Даже в магазин она ходит с огромным черным зонтом, отгораживаясь им от внешнего мира. После того как сестра вышла замуж и уехала в Анголу, Луду тоже покидает родную Португалию, чтобы осесть в Африке. Она не подозревает, что ее ждет. Когда в Анголе начинается революция, Луанду охватывают беспорядки. Оставшись одна, Луду предпринимает единственный шаг, который может защитить ее от ужаса внешнего мира: она замуровывает дверь в свое жилище.
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
Сейфеддин Даглы — современный азербайджанский писатель-сатирик. Его перу принадлежит роман «Сын весны», сатирические повести, рассказы и комедии, затрагивающие важные общественные, морально-этические темы. В эту книгу вошла сатирическая баллада «Карьера Ногталарова», написанная в живой и острой гротесковой манере. В ней создан яркий тип законченного, самовлюбленного бюрократа и невежды Вергюльаги Ногталарова (по-русски — «Запятая ага Многоточиев»). В сатирических рассказах, включенных в книгу, автор осмеивает пережитки мещанства, частнособственнической психологии, разоблачает тунеядцев и стиляг, хапуг и лодырей, карьеристов и подхалимов. Сатирическая баллада и рассказы писателя по-настоящему злободневны, осмеивают косное и отжившее в нашей действительности.
С тех пор, как автор стихов вышел на демонстрацию против вторжения советских войск в Чехословакию, противопоставив свою совесть титанической громаде тоталитарной системы, утверждая ценности, большие, чем собственная жизнь, ее поэзия приобрела особый статус. Каждая строка поэта обеспечена «золотым запасом» неповторимой судьбы. В своей новой книге, объединившей лучшее из написанного в период с 1956 по 2010-й гг., Наталья Горбаневская, лауреат «Русской Премии» по итогам 2010 года, демонстрирует блестящие образцы русской духовной лирики, ориентированной на два течения времени – земное, повседневное, и большое – небесное, движущееся по вечным законам правды и любви и переходящее в Вечность.