Истерия СССР - [18]

Все члены бригады развязывают стыковочные узлы, принимают положение «упор спиной лежа» и вставляют ступни ног в соответствующие пазы на расстыковочной плите.

С Земли следует команда «И-раз!».

По команде «И-раз!» все расстыковщики одновременно отталкивают расстыковочную плиту, плита вместе с дочерним кораблем удаляется от станции, дверь станции закрывается и на этом процесс расстыковки заканчивается.

Однако на практике не всегда все происходит так гладко. Кто знает — невнимательность, усталость или элементарная халатность привели в марте 1984 года к инциденту, впоследствии охарактеризованному в научных кругах как «трагический курьез».

Рассказывает Сергей Крапивин:

«Мы заступили на ночную вахту как обычно, в час ночи. Помню, я выглянул в иллюминатор: темно, тускло мерцают звезды… Работа на сей раз казалась нетрудной: предстояла расстыковка с небольшим транспортным кораблем, обычно привозившим нам провизию. Настроение у ребят было, как говорится, «на все сто». Проходя по коридору мимо ЖОСа, Володя Воронцов шутя погрозил в сторону двери — сейчас, мол, вам покажем. Все рассмеялись. В начале второго пришли в расстыковочный отсек. Мы с Витальичем (Б.В. Мюллер — ред.) быстро развязали жгуты, тем временем Игорь с Вовой (Донченко и Воронцов — ред.) уже закрепили РП на «дочурке». Приняли упор лежа, стали ждать команды. В 1.30 в динамике раздалось: «И-раз!». Толкнули, благо вес был небольшой — тонн двадцать. И тут случилась беда…».

Перед нами сухие строки отчета Правительственной комиссии по расследованию инцидента: «…Расстыковка проводилась в спешке, без соблюдения должных мер безопасности. Донченко (пазы 44 размера) пазы перепутал и вставил ступни в пазы Воронцова (размер 42,5). В результате во время расстыковки произошел непроизвольный захват ступней Донченко расстыковочной плитой, и сам Донченко был увлечен дочерним кораблем в открытый космос…».

Заканчивая наш небольшой исторический обзор на этой печальной ноте, мы все же надеемся, что времена романтиков не ушли безвозвратно, и если человек ночью иногда смотрит на звезды, то не все потеряно, еще есть шанс.

Я шагаю по Луне

На протяжении всей истории человечества Луна оставалась загадкой. Она притягивала, манила, пугала, рождала легенды. Человеческое воображение населяло Луну разумными существами, похожими на нас; тема стала особенно модной в эпоху Просвещения, когда изысканные дамы, окруженные не менее изысканными кавалерами, томно спорили о загадочной Луне в лучших салонах Парижа, Петербурга и Берлина. Но лишь в двадцатом веке развитие космических технологий позволило, наконец, ответить на многие вопросы, которые в течение долгих столетий будоражили умы.

Когда исследование и освоение Луны стало насущной необходимостью, перед учеными сразу же возникла проблема: какими будут это исследование и освоение? СССР и США пошли здесь совершенно разными путями: если мы периодически запускали на Луну автоматические станции, передававшие на Землю ценнейшую научную информацию (например, после обработки данных, полученных с «Луны-9», выяснилось, что темная сторона Луны (Dark Side оf the Moon, как говорили в то время американцы) не только ничем не отличается от светлой, но по определенным параметрам даже превосходит ее), то американцы, известные своей экстравагантностью, с самого начала ухватились за авантюрную идею высадки на Луну человека, что вызывало у наших ученых лишь скептические улыбки.

Один из крупнейших специалистов в области космической робототехники, Ариф Рагимов, тонко заметил однажды на одном из симпозиумов: «Возможно, покажусь смешным, но я бы давно отправил всех этих лоботрясов из NASA в сумасшедший дом» (дело происходило осенью 1961 года).

По иронии судьбы, именно Рагимову пришлось пять лет спустя возглавлять лабораторию, разработавшую вскоре первый советский луноход. Дело в том, что к тому времени результаты исследований, передаваемые станциями серии «Луна», находившимися на поверхности Луны, перестали удовлетворять ученых. Эти сообщения были однообразными и беспрестанно повторялись; некоторые станции и вовсе вышли из строя, и при попытке наладить с ними связь слышались лишь странные звуки, напоминавшие волчий вой.

«Нужна мобильность, нужно движение!» — повторял Рагимов своим сотрудникам. Луноход представлялся ему неким симбиозом человека и машины, наделенным мощным икусственным интеллектом (AI — Artificial Intellect по американской терминологии), и способным спуститься на дно самого глубокого кратера и подняться на пик высочайшей горы. «Вы узнаете о Луне все, что всегда хотели знать», — с гордостью заявлял Рагимов.

В начале 1968 года первый советский луноход был готов к эксплуатации. К тому времени руководству страны стало известно, что в США практически завершены работы по проекту «Аполлон», и высадка человка на Луну неминуемо состоится уже в 1969 году. Мысль о том, что человек этот будет американцем, не давала покоя многим в высших эшелонах власти. Медлить далее было нельзя.

В мае 1968 года на Луну была запущена очередная космическая станция «Луна-11». В ее спускаемом отсеке находился луноход конструкции Рагимова «Кочубей». Внешне «Кочубей» очень напоминал человека: он имел голову, снабженную многочисленными телекамерами и датчиками, туловище, в котором размещались значительный запас топлива и дизельный двигатель, две руки-манипулятора для сбора различных предметов, могущих встретиться по дороге, две ноги для перемещения по поверхности Луны и короткий хвост-антенну. Высота лунохода в собранном состоянии составляла 3,5 м, весил он около шести тонн. После прибытия станции «Луна-11» на поверхность Луны и завершения цикла расконсервации «Кочубей» был готов к высадке.