Исследование по истории феодального государства в Германии (IX – первая половина XII века) - [51]

Кроме разбирательства судебных дел королевских вассалов, у короля оставались еще функции высшей судебной инстанции по делам подвассалов.

Однако в чисто сюзеренную судебную власть юрисдикция германского короля в изучаемый период еще не превратилась. Здесь имелись аллодисты не вассалы, которые оставались в судебной зависимости только по линии земского права (Landrecht) и, следовательно, были подсудны только публичным судам, подчиненным королевской власти.

Королевская власть возглавляла всю юрисдикцию в стране. Для придания законности существующей судебной власти, в том числе и фогтской юрисдикции в вотчинах, требовалось формальное получение судебного банна от короля[417].

Обратимся к юрисдикции королевского суда.

Чаще всего королевский суд занимался делами, связанными с враждебными действиями против королевской власти. Обычно это были такие дела, по которым не требовалось специального расследования и особых доказательств. Это были заговоры, мятежи и восстания отдельных феодалов. Когда король их подавлял (что не всегда ему удавалось), он, как победитель, устраивал суды над мятежниками, предъявляя им обвинения в нарушении верности (infidelitas), в преступлениях против его величества (reus majestatis)[418] и пр. За такие преступления суд двора или княжеское собрание объявляли виновного врагом государства и короля (hostem regni et imperii) и судили, как уголовного преступника (capitali sententia). Осужденного по уголовному делу объявляли лишенным права и покровительства закона и наказывали смертью, заключением или изгнанием и конфискацией имущества. Лены осужденного обычно переходили сеньору, аллоды – королю или родственникам виновного[419]. Иногда фиску переходило все имущество осужденного. Вот некоторые примеры.

Генрих V подавил в 1114 г. бунт, возглавляемый графом Вигбертом, и захватил в плен самого графа. Для осуждения мятежников король собрал курию князей в Вюрцбурге. Граф был приговорен к смертной казни с конфискацией всех его владений. Приговор приведен в исполнение[420]. Столь же решительно расправился некогда Генрих IV с мятежным маркграфом Экбертом. Правда, самого маркграфа поймать не удалось, но все владения его были по суду князей конфискованы[421]. Иногда владение осужденного магната делилось между князьями, принимавшими участие в его осуждении. Так было в 906 г. с Адальбертом Бабенбергом. По словам Регино, все владения этого магната, отошедшие фиску, были розданы знати[422]. То же произошло и с ленами осужденных в 1075 г саксонских феодалов. Генрих IV роздал эти лены своим вассалам[423].

Но не всегда удавалось королю осуществить правосудие в отношений мятежных феодалов.

Когда Генрих V в 1113 г. подавил мятеж графа Бар и овладел ценой больших жертв его крепостью, знать воспрепятствовала осуждению мятежника, и он остался совершенно не наказанным.

Чтобы осуществить королевский приговор, приходилось прибегать к военной силе. В этом случае дело решалось не «юстицией», а оружием. Часто в таких случаях судья – король оказывался побежденным. Так, в 1085 г. Генрих IV пытался привести в исполнение решение о конфискации имущества у саксонской знати за участие в антикоролевском мятеже, но знать оказала сопротивление и снова подняла мятеж. Король вынужден был возвратить конфискованное имущество и поспешно удалиться из Саксонии[424].

Иногда король, сознавая свое бессилие расправиться с мятежными феодалами, проявлял поразительное «мягкосердие» и не только не наказывал их за преступные действия против своей власти, но даже награждал. Так поступил Генрих IV с бунтовавшим против него графом Генрихом Лимбургским. Овладев крепостью графа, он не только возвратил ему все владения, но и пожаловал вдобавок герцогством Лотарингским[425]. Цель подобных поступков ясна: король пытался подкупить мятежных феодалов уступками и сделать их из врагов верными вассалами. В этом, безусловно, был свой смысл: всех феодалов, являвшихся открытыми или потенциальными мятежниками против короля, наказать было невозможно. К тому же и наказания действовали малоэффективно. В этом короли убеждались на опыте. По рассказу Оттона Фрейзингенского, Генрих V в 1114 г. покорил Лотаря Суплинбургского и до такой степени устрашил всех князей, что они не отважились больше бунтовать (rebellare) против императора[426]. Но не прошло и полгода, как поднялся новый антикоролевский мятеж.

Наказание мятежников являлось для королевской власти делом весьма сложным не только по причинам политическим, но и по причинам «техническим». У короля не было столько тюрем и охраны, чтобы содержать осужденных бунтовщиков, тем более, что у них всегда находились вооруженные помощники, готовые поспешить на выручку заключенным.

После подавления Саксонского восстания в 1075 г. мятежные саксонские феодалы были приговорены королевско-княжеским судом к заключению. Но осужденных оказалось такое множество, что королю было не под силу охранять и содержать их, и они были розданы для охраны князьям империи[427]. Однако последние только для виду держали мятежников под охраной, и вскоре, когда начались новые смуты, отпустили их восвояси.