Исследование океанских глубин - [56]

Вопреки всем задержкам, в понедельник, 1 марта, в 6 часов утра, мы вышли из порта Сан-Диего, готовые произвести еще несколько погружений. Мы рассчитывали, что сделаем один спуск в заливе Дескансо, переночуем и, произведя пораньше еще одно погружение, вернемся назад. Мы с Ральфом Остином решили, что гидроакустики изучат и обработают данные на берегу, где имеется необходимое оборудование. Сначала я надеялся, что нам удастся остаться здесь в течение 3—4 дней, чтобы не терять всякий раз по 6 часов на переход, однако разумнее было пробыть тут 2 дня и один вечер, к тому же мы не были уверены, что гидроакустическая аппаратура окажется исправной.

Наблюдателем во время первого погружения был Джерри Ассард, сотрудник акустического отдела. Он объяснил Каноэ, что именно намерен делать.

— Как только мы погрузимся, — начал он, — «Бэрч-Тайд» отойдет в сторону. Рядом останется лишь катер. Когда все успокоится, я включу гидрофоны и попробую выяснить, слышны ли какие-нибудь звуки. Скорее всего шумов будет много и включить приборы придется, когда мы достигнем глубины 100 метров. На глубине 300 метров я буду производить акустические измерения.

Каноэ кивнул. Пока ему все казалось простым.

— После этого, — продолжал Джерри, — вы остановите «Блюдце» на глубине 300 метров и выключите все механизмы. Производить звуковые измерения будем во время подъема, аппарат каждые 15 минут должен подниматься не более чем на 4,5 метра.

Для Каноэ это было несложно. Работая с доктором Бархемом, он управлял «Блюдцем» так умело, что в минуту оно поднималось всего на несколько сантиметров. Теперь же требовалось удерживать аппарат на заданной глубине по меньшей мере в течение 15 минут.

— Через 15 минут мы поставим гидрофоны в горизонтальное положение и снова произведем измерения. Затем «Блюдце» надо повернуть в горизонтальной плоскости на 90°, для того чтобы уточнить местоположение источника звука. После этого мы подвсплывем на глубину 150 метров, затем — на 100 метров и на каждом горизонте повторим всю процедуру.

— Дело возможное, — улыбнулся Каноэ, —но, пожалуй, сложное. Поживем — увидим, что выйдет.

Закончив разговор, мы с Джерри подошли к «Блюдцу». В эту минуту судно начало сбавлять ход: мы приближались к точке, которую отметил на карте Ральф, поблизости от глубины 324 метра.

— Расскажите мне вкратце о своей задаче и о работе аппаратуры,— попросил я Джерри.

— Шесть гидрофонов расположены так, чтобы наиболее оптимальным образом использовать 45-метровую длину устройства. Все они прикреплены к алюминиевой трубе. Как видите, от каждого идет проводник к гнезду на корпусе аппарата. Эти приборы чрезвычайно чувствительны. Сигналы, пойманные ими, проходят через фильтры, усиливаются, а затем записываются на пленку. Я буду прослушивать эти звуки и наблюдать за контрольными счетчиками каждого гидрофона.

— Но какое отношение к изменению звуковых сигналов имеет вращение стрелы?

— Видите ли, мы пытаемся измерить естественные шумы, всегда существующие в океане, но исключив при этом шумы от судов, подводных лодок и даже самого «Блюдца». Мы отыскали одну подковообразную бухту с высоким подводным хребтом, где будем избавлены от искусственных звуков. Если сделать два измерения в горизонтальной плоскости под углом 90° и не делать в другой плоскости, то можно установить источник интересующего нас шума, но узнать точное его местоположение, пожалуй, нельзя. Мы полагаем, что «Блюдце» будет достаточно удобной платформой для акустических наблюдений.

— Ясно. Похоже, вы придумали что-то новое. А я думал, что ваши коллеги производят измерение шумов окружающей среды только с надводных судов или при помощи буев. Разве такие измерения не достаточно надежны?

— Действительно, мы занимаемся такими измерениями, но нам мешают шумы, которые производят кабели, само судно, и другие посторонние звуки. Мы еще не делали таких точных опытов с пеленгованием шума, какие рассчитываем сделать с помощью «Блюдца». Да и не только мы.

— По данным эхолота, глубина 138 метров,— послышался в динамике голос Эрла.— Это место вас устраивает?

Я взял портативный приемо-передатчик: «Похоже, место подходящее. Далеко ли до хребта?».

— Мили четыре.

— Отлично. Здесь и встанем.

Мы с Ральфом еще прежде договорились о том, чтобы судно отошло от места, где будут измеряться шумы, поскольку, даже находясь в дрейфе оно производит достаточно много звуков: капитан не хотел стопорить главные механизмы, кроме того, должен постоянно работать один генератор. Тихих судов не бывает, если речь идет о гидроакустических наблюдениях. Надо было отойти куда-нибудь в сторону. Правда, в этом случае, если что-то произойдет с «Блюдцем», мы сможем подойти к нему лишь через 15—20 минут. Нашли место, где узкая, вытянутая и крутая подводная гряда образовывала как бы чашу залива Дескансо. Нам казалось, что здесь аппарат будет огражден от посторонних шумов. Район казался пустынным, судов вокруг не было, но в 6—8 милях мористее пролегал путь, каким ходят океанские пароходы,— это могло доставить немало хлопот гидроакустикам. Для других ученых, которым предстояло в конце недели изучать электромагнитные шумы, этот факт не имел решающего значения.