Исследование океанских глубин - [58]

В среду утром мы находились у Сан-Диего. Шла зыбь, но волны были не слишком высокими. Мы радовались погожему дню: значит, погружения состоятся. Во время перехода в бухту Дескансо мы сменили часть акустической аппаратуры и установили приборы для электромагнитных измерений. Наблюдателем на этот раз был Мануэль Финкл, руководитель группы электромагнитных измерений. Электромагнитная аппаратура была сходна с гидроакустической. Разница заключалась в том, что вдобавок использовался осциллограф и 7-канальный магнитофон. Наблюдателю приходилось класть осциллограф на колени: свободного места не было. Мануэль рассчитывал записать электромагнитные шумы моря в диапазоне от 5 до 1000 герц. В атмосфере электромагнитные помехи возникают в результате разрядов молний и создают шумовой фон, который можно обнаружить за тысячи миль. Одна из задач лаборатории гидроакустики заключалась в том, чтобы измерить эти сигналы, проникающие в морскую воду и ослабленные в ней. Большинство наблюдений в диапазоне сверхнизких частот производилось в основном в атмосфере и очень редко в воде. Сотрудники лаборатории гидроакустики производили такие измерения с помощью буксируемых устройств, которые не погружались на глубину свыше 300 метров. Следовало учесть, что океанские течения могут являться проводниками для магнитных силовых линий земли и мешать, таким образом, измерению электромагнитных помех. Кроме того, радиация, а также сигналы, возникающие, например, в результате электромагнитной деятельности Земли, могут оказать известное влияние на измерения электромагнитных шумов.

Вместо алюминиевой трубы пришлось укрепить снаружи трубу из стеклопластика длиной тоже 4,5 метра, но только с двумя электродами: на каждом конце находилось по диску — сенсорному устройству. От них отходило два проводника. Ученые, в частности, хотели сравнить результаты, полученные при использовании электродов из угля, нержавеющей стали, бронзо-керамических, из двухлористого серебра.

— В начале погружения «Блюдце» надо «подвесить» на стропе на глубине 3 метра,— объяснял Мэнни,— чтобы я смог отрегулировать приборы. После этого мы опустимся на глубину 300 метров и начнем измерения. Поворачивать стрелу не придется, но при подъеме понадобится в течение 10 минут производить измерения через каждые 30 метров глубины.

По обычной схемы мы спустили «Блюдце» на воду, и вскоре оно начало погружаться. Ларри принял на себя командование «Шезамом». Джо Томпсон находился в воде. Он делал фото- и киносъемку для документального фильма. Я вернулся на мостик, чтобы следить за ходом операции и поддерживать связь с «Блюдцем». «Бэрч-Тайд» удалился от места работ всего на милю, поскольку на таком расстоянии производимые им шумы не влияли на измерения.

Время от времени я прослушивал радио по УКВ. Иногда канал был буквально забит. В Мексике мы очень часто обходились без позывных: команды и донесения — с кормы, с мостика, с «Шезама» — поступали так быстро, что на соблюдение формальностей не хватало времени. Если бы кто-нибудь послушал нас со стороны, то вряд ли понял бы, чем мы занимаемся. Нам тоже не раз приходилось слушать довольно странные переговоры, когда мы ожидали донесений с борта «Блюдца». Когда в эфире было сравнительно спокойно, мы часто слышали отчетливый приятный голос, похожий на голос Уолтера Хьюстона. И было такое впечатление, что говорящий находится где-то совсем рядом.

— Говорит Старый Охотник с Аляски. Сижу в своей хижине в Номе. Снегу на дворе предостаточно, но дома у меня тепло и уютно.

Голос продолжал некоторое время говорить, описывая какую-нибудь вымышленную сцену, потом умолкал в ожидании ответа. Мы ни разу не услышали собеседника: очевидно, он находился за пределами радиуса действия нашей рации. Позднее мы снова слышали этот голос: однажды говорящий назвался «Старым Рыбаком», в другой раз — «техасским полковником». Эти передачи вносили разнообразие в нашу жизнь. Правда, мы так и не поняли, о чем шла речь.

Экипажу «Шезама» удавалось держаться над «Блюдцем», через каждые 10 минут включая мотор, чтобы пройти расстояние, на которое отнесло катер, и налаживая связь с аппаратом. Докладывать было почти не о чем. Сделав серию измерений, «Блюдце» поднималось каждый раз на 30 метров. Для подъема гидронавты использовали водометные движители — так быстрее, чем путем изменения плавучести. Наконец, спустя 3,5 часа, они поднялись на глубину 30 метров и заняли позицию для измерения шумов, производимых «Бэрч-Тайдом». Мы медленно прошли над аппаратом. С его борта доложили, что помехи особенно сильны в диапазоне 60 герц. Виной тому были генераторы, установленные на судне.

Когда «Блюдце» подняли на борт «Бэрч-Тайда», Мэнни сообщил, что операция прошла удачно. Он сумел произвести все нужные измерения. Но установить, насколько ценны данные, удастся, когда записи на магнитной пленке обработают с помощью специальной аппаратуры в лаборатории электроники.

В тот вечер мы дрейфовали неподалеку от побережья, рассчитывая сделать утром еще одно погружение. Техники должны были установить электроды из иного материала. Судя по всему, нам удастся остаться на двое суток в море, а затем сменить в порту наблюдателей, вернуться и, может быть, осуществить еще два погружения. Но такое расписание оказалось слишком утомительным для нашего единственного оператора. Фред надеялся, что раза два в качестве оператора можно использовать Джо или Ларри, имеющих некоторый опыт управления аппаратом, правда, в тех случаях, когда это позволил бы рельеф дна. Однако Каноэ заявил, что окончательное решение остается за Кусто, который находится во Франции.