Исс и Старая Земля - [101]

Оливано сдержанно улыбнулся.

— Я вижу, вы от них пока не устали.

— Совершенно! Но Каса Лукаста мне не нравится. В каком-то смысле дом даже пугает меня. Я боюсь и Ирены, и ее матушки, они словно ведьмы в пещере.

— Вы выражаетесь весьма цветисто, — сухо заметил Оливано.

Из-за экрана послышался голос Сафи:

— Жизнь многоцветна, мой милый! — Оливано повернул голову.

— Что ты хочешь сказать, Сафи?

— Ничего особо серьезного. Я подумала, что вам надо непременно напомнить о том, что жизнь действительно многоцветна, но это, увы, и так все знают, и это вовсе не является никаким открытием.

— А жаль, — вздохнула Уэйнесс. — Вот в Каса Лукаста тайн немеряно. Сколько точно я сказать не могу, поскольку некоторые из них, вероятно, составляют части одной.

— Тайн? Например?

— Например, сама Ирена, Утром она выходит собранная, аккуратная и холодная, как айсберг, а возвращается днем в диком состоянии, лицо безумное, измученное…

— Да, это действительно так. Но в нынешних обстоятельствах рассуждать на эту тему не берусь. Хотя… это может оказаться самой простой из всех тайн.

— Что касается детей, то я просто удивлена, как они изменились за те несколько дней, пока я с ними! Я не уверена, конечно, но они стали более живо реагировать на окружающее, сделались более отзывчивыми, более чуткими. Лидия говорит мне, как через нее проходит какой-то импульс, и, мне кажется, я ее понимаю. Она, по крайней мере, понимает это точно. Сегодня — и это мой триумф — она спокойно ответила на несколько моих вопросов вполне разумно. Мирон предпочитает не замечать наших разговоров, но все время наблюдает и думает. В целом, он предпочитает свободу, при которой можно создавать собственные миры. Но на нас с Лидией он постоянно смотрит, и когда наши занятия становятся для него достаточно интересными, иногда соблазняется присоединиться.

— А что думает по поводу всего этого Ирена?

— Я говорила с ней сегодня и сказала приблизительно то же, что и вам. Она в ответ пожала плечами и заявила, что у детей бывают фазы улучшения, но перегружать их все равно не следует. Иногда мне кажется, что она старается держать их от меня подальше, чтобы не жаловались.

— Это обычное дело.

— Вчера я принесла бумагу, карандаши и картинки и пыталась поучить их читать. Мирон все понял с полуслова, но очень быстро устал. Лидия написала слово «кот, лишь когда я показала ей картинку. Мирон тоже прочел, но только когда я очень его попросила и с видом презрительного равнодушия. Ирена заявила, что мы тратим время впустую, поскольку читать им все равно неинтересно.

Потом мы сделали воздушного змея и пускали его, что понравилось всем. Но скоро змей сломался, и дети приуныли. Я пообещала сделать им нового, но сначала надо научиться читать. Мирон в ответ проворчал нечто презрительное — это был первый звук, который я от него слышала. Когда Ирена вернулась с работы, я предложила Лидии почитать для мамы, но она быстро занялась другими делами. Тогда Ирена и сказала, что я зря трачу время. И добавила, что поскольку завтра воскресенье и мадам уйдет по собственным делам, Ирена сама будет с детьми весь день, станет их купать, готовить воскресный обед и так далее. Словом, чтобы завтра я к ним не приходила.

— Купать? — изумился Оливано — Воскресный обед?! Неслыханная программа! — Он потер подбородок. — Так, в гости она никого не ждет, с ней никто не общается… Значит, она не хочет, чтобы вы были рядом и очень не хочет.

— Я вообще ей ни в чем не верю, более того, я теперь сомневаюсь, что она их родная мать. По крайней мере, ни один из них на нее не похож.

— Интересная мысль. Кстати говоря, может быть, она и наиболее истинна. — Оливано снова потер подбородок. — Надо будет взять у детей кровь на генетическое исследование. Впрочем, это мало что даст, их болезнь все равно останется загадкой — еще одной загадкой из многих. Вы звоните из отеля?

— Да.

— Я перезвоню вам через несколько минут.

Экран погас. Уэйнесс подошла к окну и посмотрела на площадь. В этот субботний вечер все жители Помбареалеса, от высших классов до низших, надели свои лучшие наряды и вышли на променад. Для молодых людей мода предписывала черные узкие брюки полосатые рубашки необыкновенных расцветок, например, лилово-серые, бирюзовые, песочные, да еще и с жилетами, зеркально повторяющими полосы рубашек. Наиболее модные щеголяли в низко сидящих черных шляпах с широкими полями, лихо заломленными набок. Девушки носили длинные платья с короткими рукавами и вставляли цветы в прическу. Откуда-то доносилась веселая музыка, и все вокруг представляло собой настоящий большой карнавал.

Раздался телефонный звонок, и на экране появилось чем-то опечаленное лицо Оливано.

— Я говорил с Иреной, но ничего убедительного по поводу нежелания видеть вас завтра она мне, конечно, не сказала. Я попытался объяснить, что время у вас ограничено, а мне нужно, чтобы вы побыли с детьми как можно дольше. В конце концов, она нехотя согласилась, так что завтра идите туда, как обычно.

Утром Уэйнесс пришла в Каса Лукаста в обычное время. Дверь открыла Ирена.

— Доброе утро, мадам Портилс!

— Доброе, — ледяным тоном ответила хозяйка. — Дети еще спят, они плохо себя чувствуют.