Испытай себя - [112]
Обернувшись, Дун сообщил мне, что следствие на этом не заканчивается.
Мне ничего не оставалось, как пожелать ему успеха.
— Уж слишком вы спокойны, — закрывая за собой дверь, бросил он.
Когда он вышел, я долго лежал, размышляя о несчастном Перкине, Викерсе и о том, что мне следовало рассказать Дуну и чего я не сказал.
Перкин, думал я, был одним из тех немногих, кто знал о забытом фотоаппарате и дороге к нашей стоянке. Я слышал, как Гарет в субботу вечером подробно рассказывал ему о наших опытах со светящейся краской.
Мэкки сообщила об этом Сэму Ягеру только в понедельник утром.
Теоретически она могла также поведать все это по телефону Фионе, а та, в свою очередь, рассказать Нолану или Льюису, но не такая уж это была сногсшибательная новость, чтобы передавать ее из уст в уста.
В понедельник утром в Шеллертонхаусе объявился Дун и продемонстрировал нам половую доску. Перкину было известно, что именно меня первого осенила мысль о том, что дерево легче воды. А в понедельник он увидел ту же доску на столе в столовой и заметил, как мы с Дуном уединились в отдельной комнате для длительной приватной беседы. В то время ни Фиона, ни Тремьен никак не сомневались в правильности моих действий: Джон Кендал выведет Дуна на затаившегося зверя. А этим зверем был Перкин. И ему не оставалось ничего иного, как выйти из своего логова. То есть предпринять упреждающие действия и броситься на своих преследователей первым.
Днем Перкин сказал, что отправляется в Ньюбери делать закупки, на самом же деле он, вероятнее всего, поехал в район Квиллерсэджских угодий.
Тремьен укатил к своему портному. Мэкки вместе с Ди-Ди ушла обедать. Гарет был в школе. Я тоже покинул опустевший дом и в приподнятом настроении отправился в лес, и, если бы не счастливая случайность, я бы так никогда и не узнал, что ударило меня в спину.
В моем воображении предстал Перкин, пробирающийся ночью сквозь заросли по светящимся меткам без всяких затруднений, ибо тот же путь он уже проделал днем. Он испытывал тайное удовлетворение от своей предусмотрительности: следы, которые он, возможно, оставил в первый раз, вполне естественно могут быть объяснены тем, что он отправился на поиски меня. Однако вся его самонадеянность улетучилась, когда он, выйдя к месту нашей стоянки, обнаружил, что меня там нет. На его месте я испытал бы шок. Если бы он нашел мой труп, он вернулся бы домой, изобразил бы на своем лице ужас и с трепетом в голосе сообщил бы о моей гибели. Однако ему на самом деле пришлось ужаснуться, хотя и внутренне, когда он увидел меня.
Еще бы у него не отвисла челюсть! Как он только не потерял дар речи. Все планы рухнули.
Пойди я тем же путем, я бы наверняка наткнулся на него.
От этих мыслей даже в теплой больничной палате я почувствовал озноб. О некоторых вещах лучше и не думать.
Сделать стрелу для Перкина — что его жене сделать маникюр. К тому же в комнате у него был очаг, в котором он мог с успехом обжечь острие. Мастеру по дереву, ему не стоило труда изготовить мощный лук (учитывая мои подробные инструкции). Вероятнее всего, что следов этого лука уже не найдет никакой Дун. Я даже допускал, что он успел попрактиковаться в стрельбе до моего прихода. Утверждать это не берусь — для этого нужно пойти и разыскать выпущенные им стрелы. А подобным идиотизмом я заниматься не собираюсь.
Весь остаток дня в голову мне лезли беспорядочные обрывки мыслей.
Например:
Так же, как я верил в силу языка, Перкин верил в силу дерева. И иной ловушки, кроме как сделанной из дерева, он себе не мыслил.
Или:
Тот удар Нолана, которым он уложил Перкина на банкете в честь Тремьена. Всем показалось, что я выставил Нолана на посмешище. Перкин же, после того, что видел собственными глазами, не мог решиться на то, чтобы устранить меня в более или менее честном поединке.
Или:
Перкин должен был быть поражен, когда нашел в эллинге мои ботинки и лыжную куртку, и поражен в куда большей степени, когда нам с Гарри удалось все-таки выбраться из той истории.
Будучи даже лучшим актером, чем Льюис, Перкин умело скрывал в душе все переживания, вызванные крушением его планов, не позволяя своим эмоциям проявиться абсолютно ни в чем. Подобное самообладание довольно часто встречалось у многих клейменых убийц. Возможно, тут все дело было в том, что он жил в нереальном, своем собственном мире. Такие случаи наверняка описывались в книгах по психологии. Как-нибудь на досуге стоит прочесть.
Дружеские чувства, которые испытывала ко мне Мэкки, вызывали в Перкине бурю негодования. Может, недостаточно сильного, чтобы толкнуть его к убийству, но безусловно способного заставить испытывать сладостное удовлетворение при мысли о моей возможной смерти.
А может, не стоит строить никаких предположений?..
Все почему-то привыкли считать, что Перкин постоянно занят работой в своей мастерской, а наверняка бывало и такое, что он в ней днями не показывался, особенно когда Мэкки работала с лошадьми. В среду, в день покушения на жизнь Гарри, она сопровождала скакуна Тремьена в Эскот, где проводился забег на три мили.
В действиях Перкина невозможно было усмотреть ни одной классической ошибки. Он не ронял платков с монограммами, не пытался обеспечить себе фальшивое алиби, не оставлял, якобы по рассеянности, датированных автобусных билетов, не проявлял излишней осведомленности. Он больше слушал, чем говорил, был коварен и осторожен.
Конезаводчик Дэниел Рок по просьбе графа Октобера расследует странные случаи на скачках. Некоторым лошадям явно дают допинг, который, однако, не может выявить ни одна экспертиза. Под видом младшего конюха Рок проникает в конюшню, которая связана с подозрительными лошадями, — и понимает, что ввязался в гораздо более опасное предприятие, нежели полагал вначале.
Вложив фантастические деньги в покупку племенного жеребца, молодой банкир Тимоти Эктрин надеется со временем вернуть их с огромной прибылью, но, к несчастью, все потомство породистого скакуна нежизнеспособно из-за жутких врожденных увечий. Пытаясь выяснить причину неудачи, Тимоти начинает собственное расследование. Теперь на кон поставлены уже не только его капитал и репутация, но и жизнь.
Во время скачек «Гранд нэшнл» в Эйнтри на глазах у сотен людей неизвестный убивает Геба Ковака, финансового консультанта фирмы «Лайял энд Блэк», человека на первый взгляд совершенно законопослушного и в криминальных историях не замешанного. Ник Фокстон, бывший жокей, друг и коллега Ковака, а также по несчастливой случайности прямой свидетель преступления, просто не может остаться в стороне. А когда и у него над головой начинают свистеть пули, убеждается, что затеянное им расследование, а точнее, его скорейшее завершение – это единственный способ остаться в живых.
Смерть фотографа Джорджа Миллеса поначалу не привлекла к себе особого внимания, и лишь после того, как неизвестные жестоко избили его вдову, а потом подожгли его дом, стало ясно, что кто-то очень заинтересован в том, чтобы найти и уничтожить архив Миллеса. Но случайно коробка с полуиспорченными негативами оказалась у жокея Филипа Нора, который рискнул вскрыть этот полный грешных тайн «ящик Пандоры»...
Для жокея-профессионала Келли Хьюза, короля стипль-чеза, остаться без лицензии – сущий кошмар. Поэтому Хьюз решает провести собственное расследование обстоятельств, приведших к столь неожиданному для него решению Дисциплинарного комитета…
Сид Холли — бывший жокей, получив тяжелую травму, вынужден оставить скачки и взяться за работу частного детектива. Выполняя просьбу тестя, он начинает опасное расследование несчастных случаев и финансовых махинаций вокруг ипподрома Сибери.
Мой дед был тем еще хранителем тайн и я несколько лет строил планы, как попасть в Чернобыльскую зону, вернуться в Припять, чтобы разгадать его секреты. Теперь со мной его дневник, походной рюкзачок и личный сталкер, в которого я вот-вот втрескаюсь по самые уши.
Когда к следователю Бурову обращается студентка юрфака с просьбой возобновить дело Рубцова, её отчима, он соглашается неохотно: слишком всё очевидно. Пять лет назад в загородном пансионате скоропостижно скончался главный ревизор фирмы «Донатор» Игорь Матвеевич Ларичев. Некоторые обстоятельства позволяли предполагать, что речь шла об убийстве. Главный подозреваемый бухгалтер Рубцов умирает буквально перед самым своим арестом — повесился в душевой пансионата. Все улики были налицо, и дело быстро закрыли. Однако в процессе нового расследования всплывают новые улики, и следователю Бурову вместе с юной помощницей предстоит выяснить, какие доказательства — подлинные, имело ли место убийство и кто настоящий преступник.
Май 1899 года. В дождливый день к сыщику Мармеладову приходит звуковой мастер фирмы «Берлинер и Ко» с граммофонной пластинкой. Во время концерта Шаляпина он случайно записал подозрительный звук, который может означать лишь одно: где-то поблизости совершено жестокое преступление. Заинтригованный сыщик отправляется на поиски таинственного убийцы.
Думала ли я, отправляясь в языковую школу в Лондон, что эта поездка раз и на всегда изменит мою жизнь? Но назад дороги нет, и что будет дальше — смогу решить только я сама.
Влекомов, сотрудник оборонного НИИ, посещает бывшую супругу с намерением вкусно поесть и немного выпить. Выясняется, что бывшая увлеклась идеей быстрого обогащения путем призовой торговли. Пытаясь её образумить, Влекомов сам впутывается в сомнительное дело, собирая компромат на организаторов.
Эта история начинается с ограбления с трагическим финалом: немолодой хозяин загородного дома погибает от рук неизвестных преступников. Однако в этой истории оказывается не так все просто, и сам погибший несет ответственность за то, что с ним произошло. Рассказ «Вода из колодца» седьмой в ряду цикла «Дыхание мегаполиса». Главным героем этого цикла является следователь Дмитрий Владимиров, который на этот раз должен разобраться в хитросплетениях одной запутанной семейной драмы.