Испытай себя - [11]

— Снимите с вашей жены всю одежду.

— Что? — спросил Боб.

— Снимите с нее всю одежду, иначе она превратится в ледяную статую.

У того отвисла челюсть.

— Начинайте с верхней части тела. Снимайте все и надевайте мой лыжный свитер. Быстро. Он теплый.

Я расстегнул молнию, сорвал с себя куртку и держал ее в сложенном виде, не давая улетучиться теплу моего тела. Холод пронизывал меня через свитер и нижнее белье так, как будто их не было на мне вовсе. Я был благодарен судьбе за то, что хотя бы не промок.

— Я помогу Ингрид, — сказала Фиона, поскольку Боб все еще колебался. — Хоть бюстгальтер на ней можно оставить?

— Нет. Снимайте все.

Предоставив женщин самим себе, я направился к багажнику нашей перевернувшейся машины и с облегчением заметил, что крышку его не заклинило. Я засучил рукава и в буквальном смысле слова выудил оттуда две свои сумки. Гарри, стоя рядом со мной, скептически наблюдал, как с них стекает вода.

— Все промокло, — грустно сказал он.

— Нет.

Водо-пыле- и насекомонепроницаемость — этим правилам я следовал всегда, даже путешествуя по доброй старой Англии. Вслед за сумками я извлек из воды свою камеру в алюминиевом футляре и положил ее на дороге рядом с сумками.

— Что вы предпочтете, — обратился я к Гарри, — купальный халат или смокинг?

Гарри едва удержался от смеха.

— Скидывайте с себя все, — сказал я ему, — не то превратитесь в снежного человека. Начинайте с верхней части тела.

Эти люди ехали из суда, и их одежда никак не соответствовала прогулкам на открытом воздухе. Даже Мэкки и Боб Уотсон, оставшиеся сухими, были недостаточно тепло одеты для тех условий, в которых мы оказались. Боб Уотсон вновь подошел к Мэкки, а Гарри начал стягивать с себя свое насквозь промокшее пальто, пиджак, рубашку и галстук, вздрагивая от боли всякий раз, когда порыв ветра ударял по его телу.

Я протянул ему руку.

— Как, вы сказали, ваше имя? — трясясь от холода и стуча зубами, спросил он.

— Джон.

Я передал ему свою светло-голубую шелковую нижнюю рубашку и кальсоны, два свитера, серые брюкв и купальный халат. Никогда не видел, чтобы кто-нибудь так быстро одевался. Мои туфли оказались на размер больше. Не теряя чувства юмора и прыгая на одной ноге, он пожаловался мне на это. От сухих носков он тоже не отказался.

Фиона помогла Ингрид переодеться до пояса и ждала, когда я передам остальную одежду. Я снял свои ботинки и лыжные брюки, которые Фиона натянула на Ингрид, попытавшись перед этим скрыть от меня ее мгновенную наготу, которая изумила меня. Вряд ли это было подходящее время для такой щепетильности. Мои ботинки на ее ногах казались чудовищно огромными, а сама она оказалась на девять дюймов короче, чем мой лыжный костюм.

Себе я выбрал темно-синий пиджак и сапоги. Мои ноги в шерстяных носках немели от холода.

— У меня сводит ноги от холода, — сказала Фиона, дрожа и глядя на мои сапоги. — И я насквозь промокла. У вас ничего не осталось?

— Возьмите это.

— Ну, мне… — она с сомнением смотрела на мои оставшиеся в одних носках ноги.

Я вручил ей свои сапоги и пиджак. Мои вечерние туфли — единственное, что оставалось в сумке из обуви, — спадали бы с нее на каждом шагу.

Я еще раз сунул руку в одну из сумок, вытащил черные носки, нижнюю рубашку и бриджи для верховой езды.

— Это вам подойдет? — спросил я.

Она с благодарностью взяла одежду и, спрятавшись за Ингрид, начала переодеваться. Я надел вечерние туфли и смокинг — все лучше, чем ничего.

Когда Фиона появилась вновь, она даже не дрожала, а просто тряслась. Слишком мало было, на ней одежды, пусть даже и сухой. Единственным из всех моих вещей предметом, еще не нашедшим себе применения, оставался пластиковый пакет, в котором лежал мой смокинг. В верхней части пакета я расширил отверстие, предназначенное для вешалки, затем натянул пакет на Фиону, заставив ее продеть голову в это отверстие. На обеих сторонах пакета красовалась надпись «Эйс клиперс» — в нем я получил смокинг из химчистки; и даже если Фионе не по нраву было предстать в глазах окружающих ходячей рекламой, то пакет, во всяком случае, частично предохранял ее от ветра и сохранял тепло.

— Ну вот, — с возросшей бодростью сказал Гарри, глядя на конечные результаты перераспределения туалетов, — благодаря Джону мы доживем до Шеллертона. Вам лучше тронуться в путь, а я останусь с Мэкки, и мы догоним вас, как только это будет возможно.

— Нет, — возразил я. — Как далеко до Шеллертона?

— Что-то около мили.

— Тогда мы отправляемся немедленно все вместе. Мы понесем Мэкки. Поверьте мне, сейчас слишком холодно, чтобы дискутировать. Как насчет того, чтобы нести ее на «стульчике»?

Гарри и я посадили Мэкки на скрещенные руки. А ее руки мы положили себе на шею. Вот таким образом мы направились в сторону Шеллертона. Боб Уотсон в одной из моих сумок нес всю мокрую одежду, Фиона в другой сумке несла сухие вещи. Возглавляла шествие Ингрид в «луноходах» и с моей камерой, освещая путь моим фонариком из походного набора.

— Жмите на рычажок, — показал я ей, — у этого фонарика нет батареек. Светите на дорогу так, чтобы мы все видели.

— Слава богу, что еще не идет снег, — заметил Гарри, однако подозрительные облака уже начали заволакивать звезды. Единственным плюсом лежащего вокруг снега было то, что его белизна позволяла лучше видеть.