Испытай себя - [109]
Шеллертонские сплетни. Поток массового сознания. На этот же раз… на этот раз…
Я остановился.
Я увидел лицо этого лучника.
Дун смеялся бы надо мной со своими алиби, диаграммами, доказательствами виновности или ее противоположности, рыская в поисках отпечатков… Но ему пришлось бы иметь дело с самым изощренным умом из всех моих местных знакомых.
Может, я ошибался. Но Дун все выяснит.
Как черепаха, я продвигался вперед. В миле шестьдесят три тысячи триста шестьдесят дюймов. То есть примерно одна целая шесть десятых километра, или сто шестьдесят тысяч сантиметров.
Но кому это может быть в данном случае интересно, кроме меня?
Судя по всему, я прополз не менее восьми тысяч дюймов за час. А сколько времени я потерял отдыхая? Тем не менее я прошел шестьсот шестьдесят футов. Двести двадцать ярдов.
Целый фарлонг! Блестяще. В моем состоянии фарлонг за час?! Рекордная скорость.
«Мигай, мигай, моя звездочка!..»
Никакому дураку не пришло бы в голову попытаться пройти по лесу целую милю со стрелой в груди. Позвольте вам представить мистера Джона Кендала, самонадеянного идиота.
Поразительная самоуверенность, граничащая с легкомыслием.
Час ночи.
Луна сползала куда-то вниз и плясала уже над самыми верхушками деревьев, совсем неподалеку от меня.
Вздор, не может такого быть. И все-таки так было. Я же видел ее.
Свет. Внезапно до меня дошла ошеломляющая мысль: я видел свет. Он двигался вдоль дороги.
Дорога, наконец-то дорога. Она оказалась рядом. Это был не мираж в заколдованном лесу. Все-таки я выбрался на нее. Я закричал бы от радости, если бы легким хватило кислорода.
Выйдя на опушку, я бездыханно привалился к дереву, соображая, что делать дальше. Мне никак не верилось, что я наконец добрался до шоссе.
Полнейшая темнота, ни одной машины. Так и стоять? Ковылять к шоссе, рискуя упасть в канаву? Попытаться остановить машину? Жутким своим видом напугать до смерти какого-нибудь мотоциклиста?
Последние силы почти покинули меня. Скользя рукой по дереву, я плавно опустился на колени, опираясь головой и левым плечом о ствол. Если я все рассчитал более или менее правильно, «лендровер» должен был находиться дальше и чуть правее дороги, но попытка добраться до него была заведомо обречена на провал.
Неожиданно по глазам ударил свет фар проезжавшей не так далеко от меня машины. Моя рука слабо упала в бесплодной попытке остановить автомобиль.
К моему изумлению, машина начала тормозить.
Противно заскрипели тормоза, автомобиль подал назад, к тому месту, где стоял я. «Лендровер». Как он мог здесь оказаться?
Дверцы раскрылись. Все знакомые мне лица.
Мэкки.
Она бросилась ко мне, не переставая кричать:
— Джон! Джон!
Приблизившись, она, пораженная, замерла.
— Боже милостивый!
За ней поспешал Перкин: челюсть у него отвисла в безмолвном изумлении. Гарет пробормотал:
— В чем дело?
Увидев меня, он в ужасе опустился передо мной на колени.
— Куда вы пропали? Мы обыскались вас. Да вас подстрелили! — голос его упал.
Я промолчал — не было сил ответить.
— Беги навстречу отцу! — приказала ему Мэкки, и он тут же рванул в темноту.
— Прежде всего нужно вытащить стрелу, — сказал Перкин, пытаясь вытащить ее. Стрела в груди едва шевельнулась, однако тело мое содрогнулось, как от раскаленного железа.
Я возопил… Однако с уст моих не сорвалось ни звука — это был стон души.
— Не надо…
Я попытался отстраниться от него, но стало только хуже. Вытянув руку, я ухватился за брюки Мэкки с такой силой, которой сам не ожидал в себе. Отчаяние придало мне силы.
Надо мной склонилось ее испуганное и полное участия лицо.
— Не трогайте… стрелу… — выговорил я через силу. — Не давайте ему…
— Боже мой! — Она замерла от испуга. — Не прикасайся к ней, Перкин. Ты причиняешь ему жуткую боль.
— Лучше ее вытащить, — упрямо заявил он. Дрожь его руки передавалась через древко стрелы моему телу и наводила на меня ужас.
— Нет! Ни в коем случае! — Мэкки в панике отдернула его руку. — Оставь! Это убьет его. Дорогой, ты должен оставить его в покое.
Не будь ее рядом, Перкин уже давно бы выдернул стрелу. Он наверняка знал, что это убьет меня. Ему не потребовалось бы много усилий, чтобы сделать это. Но вряд ли он подозревал о той ненависти, которая, таясь во мне, все же вывела меня на эту дорогу. Эта ненависть клокотала у меня в груди, и только силой воли я заставлял себя не клацать зубами. Пот по-прежнему крупными каплями струился по моему лицу.
— Тремьен вот-вот подъедет с врачами. — Лицо Мэкки вновь наклонилось надо мной.
Происшедшее до неузнаваемости изменило ее голос.
На ответ у меня не хватило сил.
Позади «лендровера» остановился автомобиль, из которого выскочил Гарет и с трудом выбрался Тремьен. Сминая все на своем пути, подобно танку, он двинулся ко мне, но не дойдя метра, замер как вкопанный.
— Господи Иисусе! — вырвалось у него. — А я еще не поверил Гарету.
Не теряя присутствия духа и со своей природной властностью, он взял командование на себя, но было видно, что это удавалось ему с трудом:
— Не беспокойтесь, по радиотелефону я уже вызвал «скорую». Скоро за вами приедут.
Я вновь промолчал. Тремьен торопливо вернулся к машине, и я услышал, как он повторяет вызов. Он тут же вернулся со словами ободрения.
Конезаводчик Дэниел Рок по просьбе графа Октобера расследует странные случаи на скачках. Некоторым лошадям явно дают допинг, который, однако, не может выявить ни одна экспертиза. Под видом младшего конюха Рок проникает в конюшню, которая связана с подозрительными лошадями, — и понимает, что ввязался в гораздо более опасное предприятие, нежели полагал вначале.
Вложив фантастические деньги в покупку племенного жеребца, молодой банкир Тимоти Эктрин надеется со временем вернуть их с огромной прибылью, но, к несчастью, все потомство породистого скакуна нежизнеспособно из-за жутких врожденных увечий. Пытаясь выяснить причину неудачи, Тимоти начинает собственное расследование. Теперь на кон поставлены уже не только его капитал и репутация, но и жизнь.
Во время скачек «Гранд нэшнл» в Эйнтри на глазах у сотен людей неизвестный убивает Геба Ковака, финансового консультанта фирмы «Лайял энд Блэк», человека на первый взгляд совершенно законопослушного и в криминальных историях не замешанного. Ник Фокстон, бывший жокей, друг и коллега Ковака, а также по несчастливой случайности прямой свидетель преступления, просто не может остаться в стороне. А когда и у него над головой начинают свистеть пули, убеждается, что затеянное им расследование, а точнее, его скорейшее завершение – это единственный способ остаться в живых.
Смерть фотографа Джорджа Миллеса поначалу не привлекла к себе особого внимания, и лишь после того, как неизвестные жестоко избили его вдову, а потом подожгли его дом, стало ясно, что кто-то очень заинтересован в том, чтобы найти и уничтожить архив Миллеса. Но случайно коробка с полуиспорченными негативами оказалась у жокея Филипа Нора, который рискнул вскрыть этот полный грешных тайн «ящик Пандоры»...
Для жокея-профессионала Келли Хьюза, короля стипль-чеза, остаться без лицензии – сущий кошмар. Поэтому Хьюз решает провести собственное расследование обстоятельств, приведших к столь неожиданному для него решению Дисциплинарного комитета…
Сид Холли — бывший жокей, получив тяжелую травму, вынужден оставить скачки и взяться за работу частного детектива. Выполняя просьбу тестя, он начинает опасное расследование несчастных случаев и финансовых махинаций вокруг ипподрома Сибери.
Когда судьба бросает в омут опасности, когда смерть заглядывает в глаза, когда приходится уповать только на бога… Позови! И он придет — надежный и верный друг, способный подставить плечо и отвести беду.
ВЫ ВПУСТИЛИ НЕЗНАКОМКУ В СВОЙ ДОМ Наконец-то лучшие подруги Меган и Хлоя нашли для себя идеальный дом. Но чтобы потянуть аренду, нужна третья. По результатам собеседования Саманта кажется просто идеальной кандидатурой. ВЫ НИЧЕГО НЕ ЗНАЕТЕ О ЕЕ ТАЙНАХ Однако вскоре в доме начинают происходить странные вещи. Меган подозревает, что первое впечатление ошибочно. С Самантой явно что-то не так. Почему она такая скрытная? Почему у нее нет родителей и друзей? И почему она не может наладить нормальный контакт с Хлоей? СКОРО УЗНАЕТЕ.
Ты на протяжении четырех лет ведешь дневник, записывая каждую мелочь, которая происходит в твоей жизни. Кажется, что ты действительно интересен только бумаге, к которой прикасается твой карандаш. По счастливой случайности ты знакомишься с людьми, которых вскоре назовешь родными. Что с тобой произойдет, если обстоятельства отнимут их у тебя? Что ты будешь делать?
Смерть – какая она? Страшная? Или наоборот – освободительная? Кто решает кому жить, а кому нет? Журналист Максим Котов недавно пережил самую страшную потерю. Неизвестный вирус унёс жизнь его ребёнка. «Так бывает…» – сказали врачи. Но Максим уверен, что смерть его дочери – не случайность, а часть большого заговора. И в этом заговоре его ребенку была отведена роль пешки, которой с легкостью пожертвовали ради достижения «большой цели». Котов решает найти виновного и отомстить. Но чем больше он углубляется в расследование, тем запутаннее становится история.
Когда к следователю Бурову обращается студентка юрфака с просьбой возобновить дело Рубцова, её отчима, он соглашается неохотно: слишком всё очевидно. Пять лет назад в загородном пансионате скоропостижно скончался главный ревизор фирмы «Донатор» Игорь Матвеевич Ларичев. Некоторые обстоятельства позволяли предполагать, что речь шла об убийстве. Главный подозреваемый бухгалтер Рубцов умирает буквально перед самым своим арестом — повесился в душевой пансионата. Все улики были налицо, и дело быстро закрыли. Однако в процессе нового расследования всплывают новые улики, и следователю Бурову вместе с юной помощницей предстоит выяснить, какие доказательства — подлинные, имело ли место убийство и кто настоящий преступник.
Думала ли я, отправляясь в языковую школу в Лондон, что эта поездка раз и на всегда изменит мою жизнь? Но назад дороги нет, и что будет дальше — смогу решить только я сама.