Испытательный срок - [34]

– То же должны сделать и мы, – объяснял Дролл несколько часов назад. – Подтверждаются самые худшие опасения: перед нами тварь из Червоточины. Заклятье обнаружения это подтверждает. Не знаю, каким образом она вселилась в тело Матиса… И не просто вселилась, а вытеснила его искру жизни. Но все сходится. Сначала мертвое чудовище с выжженными глазами, потом, – он мрачно посмотрел на Страда, – призрак с таким же увечьем. Скорее всего, тварь подстерегла мальчика у ручья, когда тот пропал два дня назад.

Мракоборец не был уверен в успехе предстоящего ритуала. Никто и никогда прежде не сталкивался с вселившимися в человеческие тела порождениями Червоточины, об этом не написано ни в одной книге. Оставалось лишь попытаться.

– Твари из Червоточины – темные сущности, как и демоны, – рассуждал Дролл. – В прошлом демонов успешно изгоняли. Не могу сказать, что удастся проделать с ним, – он посмотрел на Матиса, тот ответил кровавым оскалом. – Однако нужно попробовать. Если все окажется бесполезным, отвезем его в Баумару. Для исследований.

Меньше всего Страду хотелось возвращаться в столицу Баумэртоса вместе с тварью в теле ребенка, а потому он очень надеялся, что у мракоборца получится освободить тело Матиса от порождения Червоточины.

Время текло невыносимо медленно – но все же текло. Над деревней, словно стремясь укрыть от прочего мира ее страшную тайну, медленно сгущалась ночь. Скоро Дролл начнет, оставались минуты…

Страд многое бы отдал, чтобы не присутствовать на ритуале изгнания. Но понимал, что ученику мракоборца, стремящемуся бороться с Червоточиной и избавить Янтарное Яблоко от этого проклятья, придется увидеть немало страшных вещей. Дролл предлагал Страду выйти, но тот отказался.

В комнате было жарко. Вонь хмельного пойла, пота и гнили вытеснил запах дыма от десятков свечей – больших и маленьких, толстых и тонких, длинных и коротких. Восковые столбики располагались на полу вокруг стола, на подоконнике и лавках…

А по углам стола стояли четыре фигурки магов, вырезанные из янтаря. Каждая высотой в ладонь, они призваны были увеличить силы Дролла, старосты Тагра и мастера Ладора.

– Пора, – наконец сказал Дролл.

Он приблизился к столу. Провел над веревками ладонью, и те засеребрились. Янтарные статуэтки стали светиться.

– Следи, чтобы укрепляющее заклятье не исчезло, – велел мракоборец старосте Тагру. – Подновляй время от времени. Мастер Ладор, – он повернулся к однорукому старику-прирожденному, тот коротко кивнул, – будьте наготове.

Страд вцепился пальцами в края лавки. Сердце застучало. Хотелось зажмуриться. Но Страд переборол себя. Он должен смотреть, каким бы мерзким и страшным ни оказалось предстоящее действо.

Дролл навис над Матисом. Тот замотал головой. Стал мычать. Попытался плюнуть в мракоборца, но лишь еще больше измазался в крови.

Глаза Дролла загорелись, точно два кусочка янтаря. Матис затрясся.

Страд тоже дрожал. Дрожал и смотрел.

Не моргая.

Мракоборец начал произносить заклятья. На неизвестном языке и совершенно другим голосом. Глухим и словно мертвым. Ладони скользили по воздуху в двадцати дюймах над привязанной тварью.

Неожиданно та выгнулась. Заревела.

Тут же напрягся мастер Ладор. Страд не знал, что должен делать прирожденный, но надеялся: в случае чего тому удастся осуществить задуманное.

Дролл говорил все быстрее и тише. Вскоре перешел на шепот. Матис смотрел на него с ненавистью и ужасом. Вращал выпученными глазами. Скалился, отчего выпачканный кровью рот казался темным провалом.

Мракоборец сделал резкое движение левой рукой. Матис взвыл от боли.

– Тагр! Веревки! – Дролл взглядом указал остолбеневшему полумагу – все внимание великана было приковано к корчащемуся мальчику – на путы. Серебристое свечение становилось слабее.

Староста Тагр тряхнул головой и обновил укрепляющее заклятье.

Дролл продолжил ритуал.

Он произносил одну магическую формулу за другой. Каждая приносила Матису мучения. Он хрипел, рычал, выл. Из глаз, носа, ушей и рта сочилась кровь.

Страд сидел, словно под действием обездвиживающего заклинания. Заставлял себя не отводить от стола взгляд. Это было во сто крат сложнее, чем удерживать распухшие от яда жгляки ладони на противне, залитом аргэнтьеной.

Дролл составил из пальцев сложную фигуру. Коснулся вспотевшего лба Матиса. Мальчик оскалился. От кожи пошел едкий коричневый дым. Мракоборец поперхнулся, но, подавив кашель, продолжил произносить заклинания.

Он говорил то быстрее, то медленнее. Страд по-прежнему не мог разобрать ни слова. Речь Дролла казалась бормотанием умалишенного. Набором звуков, не имеющих смысла.

Внезапно мракоборец шагнул назад. Резко поднял руки.

Матис завизжал. Страд отчетливо услышал хруст костей. А потом увидел, что левая нога мальчика деформировалась.

Страд сжал челюсти. Задержал дыхание. Потом медленно выдохнул.

Дролла трясло. Он вспотел и тяжело дышал. Но Страда пугало другое – на лице мракоборца читался страх.

«У него не получается», – понял Страд.

Но Дролл не собирался отступать. Он вернулся к столу и продолжил читать заклинания. Матиса затрясло, будто в лихорадке. Изо рта показалась коричневая пена. По комнате разлился гнилостный запах.